Сиель сняла лук с плеча, вглядываясь в кусты, росшие на склоне холма, круто уходящего вниз по правую сторону дороги. Она ничего не видела в темноте — и не слышала.
— В чем дело? — спросила она волка. — Ты рычишь, чтобы отпугнуть что-то, но вместо этого можешь привлечь к нам его внимание! Замолчи сейчас же!
Зоркий Глаз тихо заскулил, нерешительно поглядывая то на нее, то на дорогу.
— Если ты почуял более безопасную тропу, то выбери ее, — произнесла девушка, похлопав волка по боку и не зная, действительно ли он понимает ее слова. — Мы пойдем следом. Если опасность повсюду, значит, от судьбы не убежишь, и мы встретим ее достойно, как и подобает воинам.
Волк тяжело вздохнул, но потрусил так быстро, что они едва не потеряли его из виду.
— Что его обеспокоило? — недоуменно спросил Гобб.
— Можешь выбрать любую угрозу, которая придет тебе в голову, — устало отозвалась Сиель. — Давно уже лук не казался мне таким бесполезным.
— Если это снова тот дракон, вряд ли я смогу что-то сделать с ним. Даже с маленьким, — признался полувеликан.
«Если это действительно снова тот дракон, то вряд ли его заинтересует кто-то из нас», — с содроганием подумала Сиель.
— И вообще, что это за звук такой? — наморщил лоб Гобб. — Может, именно он обеспокоил волка.
— Я лично слышу только наши шаги. С чем можешь сравнить?
— Похоже на то, как скрипит ветка, когда ее сгибаешь. Скрипит, трескается — такие деревянные стоны. Вот на что это похоже.
— Я ничего не слышу.
— Зато волк слышит. И ему это не нравится.
Гобб убрал зачарованный светокамень — ни к чему было привлекать его сиянием внимание неизвестных врагов. Дорога была вполне ровной, потускневшие лучи небесного свода кое-как разгоняли мрак, позволяя, по крайней мере, не спотыкаться на каждом шагу. Сиель чувствовала, как начинают уставать ноги, отвыкшие от быстрой ходьбы, а путники не сбавляли скорость уже битый час. Она по-прежнему ничего не слышала, кроме шуршания и топота их шагов по дороге, да Болд иногда принимался что-то бормотать себе под нос. Волк продолжал скулить, то и дело порываясь перейти на бег и гневно оборачиваясь, недовольный медлительными (с его точки зрения) спутниками.
Равнины по обе стороны были совершенно плоскими, как два блюда. То и дело виднелись далекие костры, вокруг которых сидели, скорее всего, торговцы из караванов, направляющихся из края Отверженных в Высокие Скалы или Тантон, последние города, еще сохранившие свою независимость. При виде караванов почему-то стало легче на душе — путники, наверное, сидят сейчас вокруг костра, привязав животных неподалеку, готовые защититься от разбойников. Ветер доносил запах дыма. Как приятно было бы направиться сейчас к одному из этих костров и выпросить убежища на ночь — и выспаться наконец под надежной охраной.
— Огонь слишком велик, — пробормотал Гобб, когда Зоркий Глаз снова замер перед ними и зарычал. — Смотрите! Это горят повозки!
Издалека через равнину донеслись крики. Судя по всему, где-то во мраке шел нешуточный бой. Шерсть на загривке волка встала дыбом. Он пригнулся, тихо, но яростно рыча.
Сиель напряженно вглядывалась в тьму. Вдали она разобрала странный силуэт, и впрямь напоминавший полыхающую повозку. Сиель выхватила стрелу из колчана, гадая, в кого предстоит стрелять. Неужели армия замка уже добралась до этих мест? Или же это люди Блейна напали на торговцев?
Гобб, закряхтев, словно досадуя на свою забывчивость, снова вытащил светокамень из мешка и сильно сжал его. Тот моментально разгорелся, словно выплевывая свет, расталкивавший тени и отгонявший тьму от дороги и равнин.
Странники одновременно отпрянули. В опасной близости от дороги стояло нечто, что Сиель могла бы принять за обгоревшее дерево, если бы ни разу не видела Мучителей. Каменно-серая кожа твари блестела в свете камня; его выпученные каменистые глаза посмотрели вниз с высоты, вдвое превышающей ее собственный рост. Грива — густая поросль острых иголок — протяжно зазвенела.
Зоркий Глаз забежал за спину твари, рыча и подвывая, словно пытаясь отвлечь ее внимание на себя. Удивительно плавным и медленным движением Мучитель повернул голову и взглянул на волка; застывшие члены, словно из обожженной глины, заскрипели. Стрела, выпущенная девушкой, ударилась о грудь существа и упала, сломанная — с тем же успехом можно было пытаться вонзить ее в каменную стену. Забыв о волке, Мучитель повернулся к ней. Сиель застыла под этим взглядом, парализованная ужасом.
Позже, вспоминая этот момент, девушка была убеждена, что мгновение, когда она стояла и смотрела в глаза этой твари, растянулось на целую вечность. Пока Мучитель разглядывал ее, она пристально всматривалась в его глаза, изучая невыразительное лицо, пытаясь отыскать хоть что-то, что можно прочесть и понять. Она бы поняла, если бы увидела животное, желающее сожрать ее, или насильника, жаждущего ее тела, или боевого мага, тупо исполняющего приказ, ценности которого не понимает, или солдата вражеской армии, обнажающего оружие. Все это было бы ей понятно. Но данную тварь разгадать было невозможно. Она поняла одно: в сердце Мучителя горело некое чувство, но оно было совершенно чужеродным.
Ей показалось, что в тот растянутый момент, пока она пыталась понять этот чужой, невозможный ужас, она лишилась всякой способности мыслить и у нее возникло ощущение, что ничто больше не является настоящим, особенно она сама. Девушка по имени Сиель стала ничем, абстрактным явлением, существующим условно. Ей, уменьшенной до полной незначительности, оставалось надеяться только на то, что это существо притянет ее к себе, и шипы и когти разорвут жалкое тело на части.
Странный «чпок» — и Мучителю сорвало часть головы. Гобб схватил одно из ружей Болда и опустился на одно колено. Он поспешно вложил в дуло еще один заостренный камень.
Тело Мучителя повернулось к нему, нелепо взмахивая руками, словно исполняя некий сюрреалистический изящный танец. Сиель наблюдала за ним, открыв рот, вернувшись в реальность, лишь когда полувеликан схватил ее и поднял в воздух.
Волк коротко взвыл и побежал. Гобб последовал за ним, крепко держа Сиель и Болда под мышками, ширина шага позволяла ему держать темп зверя без особой сложности, хотя дыхание тут же сбилось. Сиель осталось только наблюдать за тем, как мимо плывут поля у обочины, пока мир содрогался под топотом полувеликана. На фоне далекого огня прорисовывались темные силуэты, хотя лучнице казалось, что большинство из них лишь плод ее воображения. Перед глазами по-прежнему стояло это каменное лицо, напряженно всматривающееся в ее собственное, и ей отчаянно хотелось понять, о чем думают Мучители, что чувствуют. Та тварь не ненавидела свою возможную жертву, ей было безразлично, собиралась девушка убить ее или нет. В этом Сиель была совершенно уверена.
Они мчались дальше в темноту. Когда забрезжил утренний свет, пронзив тьму кроваво-красными лучами, Гобб споткнулся, окончательно утомленный ночным бегом. И все же он упрямо держался наравне с Зорким Глазом, который теперь свернул с дороги, миновав ферму, где на крыльце собралась вся семья с арбалетами и факелами. Они наблюдали за двумя Мучителями, бродившими по их земле в отдалении, не обратив особого внимания на странную группу.