Теперь же, вспомнив, как он подошел вплотную к смертельно опасной твари, чтобы забрать свою бутылку, Кейс разразился хохотом, осознав, что сейчас глупо пригибаться, испугавшись птицы. Заходясь от смеха, он катался по мягкой траве.
А затем старый пьяница открыл глаза и увидел ее — одно из тех созданий, которые появлялись в его снах. Сердце подскочило в груди. Она была здесь! Она была настоящей! И да, она была прекрасна, куда более, чем можно было предположить по снам. Ее женское тело было обнаженным, юным и стройным, повторяя очертания песочных часов. Шелковистые черные волосы развевались на ветру. Глаза ярко сияли невероятными цветами.
— Ты — настоящая? — удивленно произнес Кейс, хотя он ничего не знал о ней — опасна ли она, как то чучело с рогами, или нет.
В его снах такие летали подобно стаям птиц, высоко в небе, то и дело опускаясь, чтобы одарить его любопытным взглядом, и произнося слова, которых он не понимал, а затем вновь взмывали вверх — так быстро, что в воздухе некоторое время сохранялся их размытый силуэт.
Пара снежно-белых крыльев взметнулась за ее спиной; их перья выглядели совсем мягкими, и у Кейса руки зачесались от желания погладить их — так сильно ему ничего никогда не хотелось. Он тихо повторил:
— Ты — настоящая. И ты прекрасна.
«А ты, старый дурак, — добавил он, обращаясь к себе самому, — не говори больше таких вещей».
Она не улыбнулась, даже глазом не моргнула. Женщина уставилась на него, уперев руки в бедра, слегка приоткрыв алые губы. Выражение ее лица ровным счетом ничего не говорило Кейсу. Она была рассержена? Зла?
— Я — настоящая, — произнесла она неуверенно, словно ей редко доводилось пользоваться собственным голосом. — Ты — настоящий. Твой друг — настоящий. Он жив.
Если Кейс и впрямь был зачарован, то последние слова женщины разбили чужое колдовство.
— Эрик? Эрик жив?
— Да. Выжили только ты и он. Я слышала, как ты звал его, но это бесполезно. Он далеко.
— Где? Где он? Я должен найти его.
— Сперва у меня будет для тебя задание, а потом я отнесу тебя к нему. Ты понимаешь, что я говорю?
— Конечно. Я же с тобой разговариваю, верно? Но я не понимаю, почему ты не можешь просто сообщить, где Эрик. Лучше уж скажи мне.
— Молчи и слушай. Я говорю на языке Инвий. Это не твой язык. И все же ты понимаешь меня, как я понимаю тебя. Пилигримы, попадающие в тот или иной мир, всегда обладают подобной магией по Его воле. Ты можешь понимать и их речь тоже, — произнесла она, указав на замок, нависавший над ними. — Чары защищают слова тех, кто живет на верхних этажах, поскольку они боятся, что их подслушают великие, с которыми способна говорить я. Возможно, на тебя эти заклинания не подействуют. Для нас же они непреодолимы.
— Так будь ты проклята! Если знаешь, где мой друг, но не скажешь мне этого, клянусь, я вытрясу из тебя весь воздух! — Он, покачиваясь, шагнул к ней, занеся бутылку над головой.
Она легко ступила вверх, оказавшись вне досягаемости, даже не шевельнув крыльями, хотя там расправила их, грациозно сложив и вновь распахнув. Выражение ее лица не изменилось; оно по-прежнему было безразличным. Женщина просто наблюдала за ним сверху, более ничего.
Кейс с трудом опустился на землю; его тело содрогалось от плача.
— Мне столько всего сразу не понять, — произнес он. — Я вообще уже ничего не понимаю. Не знаю, где я и что все это значит. Думал, мне предстоит умереть еще там, и позволил бы этому существу убить меня, потому что сам затащил сюда своего друга. Все эти люди валялись на траве — мертвее не бывает. А ты только смотришь на меня вот так. Проклятье, скажи мне, где он! — громко закричал Кейс, вытер глаза, а когда поднял взгляд, женщины над ним уже не было.
На траве рядом с ним лежало длинное ожерелье, свитое из тусклых серебряных бусин. Он помедлил, а затем схватил его и повесил на шею. Бусины притягивались друг к другу, словно слегка намагниченные. Кейс огляделся, пытаясь отыскать крылатую женщину, но ее нигде не было видно.
Постойте-ка… Вон там, возле замка. Она плыла по воздуху над ближайшей башней и издалека казалась не больше птицы. Женщина помахала рукой: «Иди сюда». Кейс поднялся на ноги и крепко сжал бутылку, бормоча проклятия.
Долина заканчивалась чуть впереди, где трава подходила к задней стене замка, гнездящегося у подножия отвесной скалы. Путь обещал быть долгим, однако вниз вела тонкая изломанная тропинка, ветвящаяся между деревьев, кустов и белоснежных валунов. «Я уже слишком стар для этого», — подумал он, преодолевая первые шаги спуска.
И слишком пьян. Кейс поскользнулся и покатился вниз. Каким бы равнодушным он ни был несколько минут назад по отношению к своей скорой смерти, сейчас пьяницу охватила невольная паника, обдав взрывной волной страха, и он, отчаянно цепляясь за траву и землю и стремительно приближаясь к пропасти, постарался удержаться на ее краю, но это ему не удалось, и он полетел вниз.
Однако его тут же подхватили под мышки крепкие руки. Кейс почувствовал, что ровно и плавно поднимается в воздух под ритмичные взмахи крыльев Инвии. Он изо всех сил схватился за ее руки, испугавшись высоты, а потому даже не задумавшись о том, не причиняет ли боли женщине. Ее хватка была крепкой и болезненной, упругие груди прижимались к спине, как кулаки. Кейс бросил взгляд на тонкие, изящные предплечья и с удивлением обнаружил на них маленькие чешуйки, прозрачные, как стекло, видимо покрывавшие все ее тело.
Под ногами он увидел круглую мраморно-белую крышу нижней части огромного строения, которая казалась слепленной из толстых низких храмов с куполами, в то время как прочие части отходили от нее гигантскими сучьями, как от ствола дерева. Целиком же конструкция, как огромная скульптура, обладала некой массивной неотъемлемой формой, не похожей ни на один замок, который доводилось видеть Кейсу. Далеко внизу простирались внутренние дворики, по которым бегали крошечные люди.
У Кейса начала кружиться голова, живот прихватило, желудок сжался, и он попытался не думать о том, отпустит ли Инвия свою нелегкую ношу, если его вырвет прямо ей на руки.
— Только не бросай меня, — выдавил он. — Я сделаю все, что ты попросишь. Только не бросай меня.
— Тихо! Ты меня раздражаешь.
С каждым взмахом ее крыльев они приближались к высокой башне, верхняя половина которой отливала золотом. Кейс подумал, что они сейчас врежутся в нее, но тут Инвия опустилась на широкий выступ у окна ближе к крыше. Она поставила старика и шагнула назад в воздух, словно ступив на невидимую платформу. Только ее крылья легонько шевелились, поддерживая тело в воздухе. Она сказала:
— Теперь начинается сложная часть. Ты должен войти внутрь, когда пленница откроет свое окно. Она тебя не увидит, так как на тебе амулет. Тебя никто не увидит. Не снимай его! И не говори ни слова. Мне кажется, ты дурак. И надеюсь, ты послушаешься.
— Спорить не собираюсь. Что мне тут делать?