– Может, и попытался. – Полина содрогнулась и покрепче прижала к себе умученного Петровича. – Он три бутылки вина принес, но разбил случайно…
– Значит, повезло вдвойне, – заключил Роджер. – Впрочем, в бутылке мог быть не яд, а снотворное, Падла иногда подбрасывает товар работорговцам. Если ваш навигатор у него… – Полицейский не договорил, но всем и так стало жутко. Даже Теодор впервые подумал об Алексее с сочувствием.
– У вас есть какие-нибудь контакты этого парня? – Винни вытащил планшетку и активировал окошко текстового набора. – Номер видеофона, адреса инфранет-почты? Проверим, добрался ли он до станции. Хотя с его профессией человек может и по полгода в открытом космосе пропадать, это никого не насторожит.
– Тогда, может, сразу объявите его в розыск? – предложил Станислав.
– Нет оснований, – с сожалением сказал Роджер. – Он совершеннолетний, улетел с Падлой – на которого, кстати, у нас тоже пока ничего нет – добровольно, никаких правонарушений не совершил, и о его пропаже никто не сообщал.
– Как это – никто, а мы?!
– Вы ему не родственники и не работодатели – он же написал заявление об увольнении, верно?
– А мы его уничтожим и скажем, что наш навигатор отправился в гости к случайному знакомому и не вернулся.
– Тогда мне вас придется арестовать, – признался Сакаи. – Как последних, кто его видел. Вдруг вы сами его убили – вон сколько времени с его бегства прошло, а вы только сейчас в полицию обратились. Лучше давайте сюда это заявление, я его завизирую и введу в трудовую базу, чтобы к вам никто не прикопался.
– А как же Алексей? Неужели ему совсем ничем нельзя помочь? – Полина так умоляюще уставилась на Роджера, будто ее собирались скормить дракону и мимоезжий рыцарь был единственной надеждой на спасение.
Сакаи задумался, почесывая нос.
– Можно, – наконец сказал он. – От нашего пиратского прошлого осталась куча осведомителей и полезных связей, попрошу кой-кого маякнуть, как только Падла засветится в «Кантине». Он любит там гульнуть после выгодного дельца.
– А нам что делать? – Станислав нехотя отдал приятелю заявление.
– Ничего, – веско ответил Роджер, складывая его и пряча в карман. – Теперь это наша работа.
– Но он был членом моего экипажа!
– Станислав, я прекрасно понимаю ваши чувства. – Сакаи церемонно приложил руку к груди. – Но вы – гражданские лица, а работорговцы – ублюдки почище балферской банды. Те, по крайней мере, хотели вас просто убить. Наймите нового навигатора, а мы тем временем поищем старого.
– Кэп, нам пора возвращаться на базу, – огорченно напомнил Фрэнк, глянув на время и заодно пышную Машину грудь, на которой оно высвечивалось. – А то нас самих вот-вот в розыск объявят.
– А где Джилл? – Роджер встал и спохватился, что давненько не видел своего механика. Как, впрочем, и чужого.
Станислав, беспокоясь о гостье (что-то на его корабле стали слишком часто пропадать люди!), выглянул в коридор. Там было пусто, только напротив машинного отсека сидела кошка, задрав голову и таращась на зеленый огонек сенсора. Закрытых дверей она терпеть не могла, особенно если за ними кто-то был. Вдруг там занимаются чем-то интересным или – о ужас! – тайком жрут?!
Капитан замешкался, прикидывая, заглянуть ли внутрь или тактично вызвать Михалыча по комму, но тут кошка высоко прыгнула на стенку, сползла по ней и села в ту же позу, сердито щелкая кончиком хвоста по полу. «Дура, это же не светлячок, ты его все равно не скогтишь», – снисходительно подумал Станислав. Кошка, не отчаиваясь, прицелилась получше и повторила попытку. Сенсор мигнул, дверь открылась, и «дура», победно задрав хвост, забежала внутрь. Станислав, восхищенный и возмущенный одновременно, последовал за ней. Так вот как эта зараза ходит «сквозь стены»! Надо сказать Маше, чтобы аннулировала «кошачий доступ», или просто настроить датчики на более сильное нажатие.
При виде четырех ног, торчащих из-под туши двигателя, капитан слегка подвис. Причем торчали они не просто так, а вперемежку, и Станислав потратил несколько минут, пытаясь понять, как выглядит все остальное и что можно делать в такой позе.
– Ой! Ага… Ого!.. Да-а-а… – гулко и интригующе доносилось из «любовного гнездышка» (или, скорее, норки). – Ух ты, какой большой! Дай-ка я его сейчас…
В следующий миг из щели с треском брызнули искры и потянуло жженым пластиком. Взъерошенная кошка, успевшая сунуть туда нос, с вытаращенными глазами пролетела мимо капитана и скрылась в коридоре.
Станислав попятился, ради своего душевного покоя решив не выяснять, что же там все-таки происходит.
– Михалыч показывает коллеге свой двигатель, – громко сообщил он, вернувшись в пультогостиную. – В смысле, двигатель нашего корабля!
– Пожалуй, я не прочь выпить еще чашечку кофе, – внезапно передумал Роджер, снова усаживаясь на стул. – Двигатель – дело серьезное!
* * *
Сутки на транспортнике длились стандартные двадцать четыре часа, а чтобы экипаж чувствовал себя максимально комфортно, спектр света в течение «дня» слегка менялся: «утром» похолоднее, побелее, «вечером» – больше теплых, желтоватых лучей. Можно было еще включить режим «закат», однако он оказался таким апокалиптичным, что команда предпочитала настраивать биоритмы без его помощи. Например, просто пригасить свет и почитать или посмотреть что-нибудь расслабляющее.
В одиночку сидеть за терминалом в каюте Полине было скучно, и она попросила Дэна пустить ее за навигаторский пульт. Рыжий без возражений встал, потянулся и пошел заваривать чай, а девушка разложила по вирт-окнам все имеющиеся в библиотеке галактические энциклопедии и принялась искать статьи о Новой Земле-7 и ее загадочном небесном покровителе. Точнее, вначале воровато покосилась на Дэна, стоящего спиной к ней у кухонного стола, и ткнула пальцем в иконку папки «Личная информация». Иконка мигнула, но новое окошко из нее не выскочило. Навигатор неспешно оглянулся, выразительно посмотрел на подругу и вернулся к своему занятию, а девушка, покраснев, – к своему.
– Этот камень называется небесным хрусталем, – сообщила она пять минут спустя. – В горах его довольно много, жилы выходят прямо на поверхность – полюбуйтесь, какая красота! – Полина увеличила сделанный с разведзонда снимок горной гряды. Макушки блестели под солнцем, как обсыпанные стеклянной крошкой. Преобладал зеленый цвет, но красных крупинок тоже хватало. – Считается поделочным, но слишком хрупок, поэтому чаще используется в необработанном виде, в качестве религиозных талисманов и для выкладки мозаик.
– Ничего себе хрупкий, – хмыкнул Теодор. – С такой высоты свалиться и не раскрошиться.
– Он же свалился на меня! Точнее, в меня. – Полина поморщилась и напоказ вытянула ногу, хотя та уже почти не болела: современные регенеранты действовали быстро, да и больше суток прошло.
– Вот в тебе бы и раскрошился, – заметил пилот, и девушка тут же ощутила в глубине рубца зуд и покалывание.