— Я не виноват! — ныл Хомяк. — Не смог удержать, у меня руки скользкие!
— У тебя вшегда руки в какой-то шклижкой гадошти! — фыркнул Лосяра.
— Вот именно — и это не моя вина!
Джикс всю дорогу в основном помалкивал, но несмотря на это, всё равно находился в центре внимания остальных. Они пялились на него — некоторые открыто, некоторые исподтишка. Оторва Джил — та даже не пыталась скрыть своё любопытство.
— Я встречала кучу всяких фриков среди послесветов, но такого, как ты, не видала никогда, — наконец произнесла она.
Джикса это заявление не обидело. Он гордился происходящей с ним трансформацией, надеялся, что придёт время и он станет выглядеть в точности как его тотем-ягуар. Эти восточные послесветы понятия не имели о тотемах. Они были в точности как живые — оторванные от универсума, считали себя центром всего. И однако Милос спросил его, Джикса, не желает ли он стать частью чего-то грандиозного, из чего следовало, что эти восточные послесветы, очевидно, служили какой-то высокой цели. Значит, они стоили пристального внимания и изучения.
— То, что ты с собой сделал — просто произведение искусства, — сказал Милос. Джикс кивнул, принимая комплимент.
— А что — в твоём выводке есть другие такие, как ты? — спросила Джил. Ему не нужно было заглядывать ей в лицо, чтобы увидеть ехидную усмешку на её губах.
— Я один, — ответил Джикс, выдавая лишь крупицу информации — ничего лишнего.
— Ты первый послесвет, которого мы встретили к западу от Миссисипи, — сказал Милос.
— Как это — один? — продолжала допытываться Джил. — Ни друзей, ни начальства?
Джикс тщательно обдумал ответ и только тогда сказал:
— Кошки ходят сами по себе.
Они пришли к поезду на рассвете. Детишки, которых Джикс видел накануне играющими снаружи, попрятались в вагоны, но сейчас уже взошло солнце, и скоро они выйдут и снова примутся за свои извечные игры. До этого момента Джикс видел поезд только издали, и сейчас вбирал в себя каждую подробность.
Первой бросалась в глаза церквушка, странным образом преградившая составу путь. Джиксу приходилось раньше видеть такие взаимозатыки, хотя в его словаре и не было такого причудливого слова для их обозначения. Он улыбнулся: надо же, непритязательное строеньице, мелочь, а не пускает дальше столь мощную машину! Это напомнило ему картинку в книге, которую он видел ещё при жизни: на ней был изображён человек, вставший на пути гигантского танка. Джикс заподозрил, что с этой церквушкой что-то нечисто.
Демон всё так же был привязан к передку паровоза, и теперь юноша-кошка распознал, что это демоница, скорее всего La Llorrona — Плакальщица — хотя и непохоже было, чтобы эта демоница плакала. Вообще-то Джикс никогда не встречал демониц, да и не был уверен, что таковые существуют, но много чего слышал о них...
Следующим, на что он обратил внимание, бывл кабýс — маленький служебный вагон, обычно предназначавшийся для отдыха машинистов на товарных составах. Кабус был прицеплен к концу поезда и пышно украшен светящимися ёлочными гирляндами и зеркальными шарами, сверкающими в лучах поднимающегося солнца. Джикс сделал мысленную заметку: расспросить, что это за чудо такое, — хотя и сомневался, что получит правдивый ответ.
А ещё этот странный четвёртый пассажирский вагон. Во всех вагонах было полно ребятишек, но этот отличался от прочих. Заглянув в окно, Джикс увидел множество расплющенных о стекло лиц. Тесное пространство вагона было в буквальном смысле набито битком. Должно быть, здесь никак не меньше тысячи послесветов! Юноша припомнил, как однажды его превосходительство приказал группе послесветов влезть в большую керамическую вазу, перешедшую в Междумир. В живом мире в ней поместилось бы не больше двух-трёх детишек, но послесветов, которые не обладают физическими телами, а являются духами в чистом виде, можно набить сколько угодно куда угодно. Так что они лезли и лезли в вазу, пока его превосходительству не надоело — к этому времени там поместилось уже пятьдесят штук. А сколько их обреталось в этом вагоне, сказать было невозможно.
— Клашш, правда? — хохотнул Лосяра, бросив взгляд на переполненный вагон. — Как шелёдок в ботшке!
Лица, выглядывающие из окна, не выражали ни недовольства, ни беспокойства. Джикс решил, что эти ребята пребывают в нынешнем состоянии уже довольно давно, привыкли. Ну разве что им немного неудобно, однако они как ни в чём ни бывало болтают друг с другом, словно так и надо.
— Зачем их туда напихали? — спросил Джикс. — Ради развлечения?
Хомяк заржал. Фу, какой у него отвратительный смех!
— Они были солдатами вражеской армии, — пояснил Милос. — Несколько месяцев назад произошла битва, и мы победили. Вот и держим их тут.
— Ага, ага, — покатывался Хомяк. — Военнопленные!
— Бьюшь об жаклад, ты в жижни не видал штолько полшлешветов, — прошамкал Лосяра.
На кратчайшее мгновение Джикса охватило желание рассказать им о Городе Душ, но он решил попридержать информацию.
Скинджекеры притащили четырёх спящих духов к послесвету, ожидающему около спального вагона.
— Оставьте их у меня, — сказал он, но Джикс отказался подчиниться.
— Да не волнуйся, всё в порядке, — заверил его Милос. — Наш Нянь пометит их, напишет дату, когда они проснутся — вот и всё.
Джикс, однако, не собирался отдавать свою спящую девочку Няню, он сам понёс её в вагон.
— Эй-эй, — запротестовал Нянь, — тебе туда нельзя!
Джикс развернулся к нему, ощерил зубы и зарычал. И хотя этот звук всё-таки больше походил на человеческий, чем на ягуарий рык, Нянь испугался и оставил странного парня в покое.
Спальный вагон был переполнен. На каждой полке, как верхней, так и нижней, спало по двое, а то и по трое междусветов; их грудные клетки медленно вздымались и опадали — память о дыхании была ещё жива, — однако никто не то что не храпел, но вообще не издавал ни малейшего звука. Джикс нашёл подходящее местечко и положил туда свою девочку, убедившись, что ей хорошо и удобно; затем поцеловал её в лоб — потому что у неё больше не было родителей, которые целовали бы её на сон грядущий, и потому что никто за ним сейчас не наблюдал. После этого он покинул спальный вагон и направился прямиком к Милосу.
— А сейчас я хочу встретиться с Мэри, Восточной Ведьмой. Немедленно.
— Встретишься, — сказал Милос, — когда она будет готова к знакомству.
— И когда же наступит это светлое мгновение?
Милос пристально всмотрелся в стоящего перед ним юношу-ягуара, пытаясь прочесть его мысли по лицу, но не преуспел. Разведчик должен владеть собой и быть абсолютно бесстрастным. Джикс никогда не выдавал больше, чем считал нужным.
— Не сегодня, — ответил Милос. Больше он ничего не добавил.
— А пока, — предложила Оторва Джил, — почему бы тебе, не пойти и не вылизаться, как всякой приличной киске?