И тут наши герои остановились как вкопанные. Но не зрелище великой пирамиды заставило их сделать это, а объект, находящийся за ней.
— Ничего себе! — ахнул Майки. — Не может быть!
Он почувствовал, как его начинает в буквальном смысле выворачивать наизнанку, и сглотнул, еле удерживаясь от того, чтобы его внутренность, как некогда, не поменялась местами с наружностью.
— Это либо очень-очень хорошо, — проговорил Ник, — либо очень-очень плохо.
Там, пришвартованный к вершине великой пирамиды Кукулькана, висел самый большой дирижабль в мире. Да, в сердце Чичен-Ицы нашёл себе пристанище «Гинденбург». Его серебристая обшивка лучилась на тропическом солнце и выглядела так, будто сверкающему гиганту здесь самое место.
— Гм-м, — хмыкнул Джикс. — А вот этого тут раньше не было. Похоже, король раздобыл себе новое транспортное средство.
Запамятливому Королю была подвластна сила, способная установить ветровой барьер в мире, где нет ветра — с целью не допустить, чтобы некоторые предприимчивые личности пересекли Миссисипи.
Запамятливый Король мог говорить на любом языке, стоило ему только услышать его.
Запамятливый Король мог достать молнию с неба, чтобы заставить своё свечение сиять ярче, чем у любого другого послесвета.
Подобных сказок в Междумире было не счесть, но если дело касалось Яш-Куук-Мо, Великого Короля Срединного Царства, то все они оказывались правдой. Он существовал в Междумире много тысяч лет и давно забыл своё настоящее имя и свою настоящую жизнь... пока в один прекрасный день он вдруг не запамятовал, что он, вообще-то, не майянский король. И вот, пожалуйста — он стал королём. А раз он король майя, то самое подходящее место для его двора — это Чичен-Ица, залы и храмы древней столицы его народа. Ещё нужно объявить своими владениями все территории, которые когда-либо принадлежали майя. Король запамятовал, что у него на самом деле нет никаких законных прав на эти земли — и всё же благодаря магической силе его не-памяти каждый послесвет в тех краях проникся уверенностью, что Яш-Куук-Мо — его король, пусть он даже никогда не слышал об этом монархе и никогда его не встречал.
И разве королю майя не положено властвовать над небесами и сиять ярче всех остальных послесветов? Положено. И он стал властвовать и сиять, потому что запамятовал, что на самом деле ничего такого ему не полагается. Что касается языков — то это же вполне естественно, что он может говорить на всех языках, ведь он не упомнил ни одного языка, которого не знал. Точно так же обстояло дело и с летающими краснокрылыми духами. Король, происходивший от коренного населения Месоамерики, никогда не видел послесветов с рыжими волосами; поэтому когда они наконец объявились в его владениях, он нашёл их прекрасными, как красноголовый амазон в юкатанских джунглях. Король запамятовал, что у этих духов нет крыльев, так что все послесветы с рыжими волосами немедленно отрастили себе крылья того же цвета, что и волосы, и научились летать. Духам это занятие очень нравилось — разве что среди них невзначай попадался кто-нибудь, страдавший боязнью высоты.
Способность запамятовывать сделала короля Яша могущественным властителем. Единственное, что ставило предел тому, чего он не не умел не не делать, было его воображение [43] .
К сожалению, король Яш не отличался богатым воображением, так что бóльшую часть своего времени он проводил, занимаясь традиционными майянскими видами спорта, а также в шумных праздниках и любовании собственным свечением.
Однако в эти дни его внимание было поглощено кое-чем совершенно новым.
Королевский кузнец уже много лет трудился над созданием скульптурного портрета его превосходительства из расплавленных монет, которые отбирались у всех прибывающих в его королевство зелёнышей. До последнего времени это творение даже и на статую не было похоже — так, что-то невразумительное, безголовое и безрукое, торчащее на солидном обсидиановом пьедестале. Для статуи попросту не хватало материала. Металлы в Междумире не плавились. Здесь все вещи были раздражающе неизменны. А вот монеты, которые вообще вели себя не так, как прочие предметы, плавились. Вставала проблема: где взять монеты? Пробовать запамятовать нехватку монет было бесполезно: сколько король ни старался, он не смог забыть, что у него не осталось ни одной.
И тут к нему на голову свалился гигантский воздушный шар, несущий на своём борту двоих чужестранцев с самым богатым даром, который когда-либо получал король Яш — целым ведром монет! Да и ведро-то было не простое: монеты в нём не кончались никогда. Как только оно пустело, достаточно было посмотреть куда-нибудь в сторону; при повторном взгляде на ведро, в нём снова оказывалось ровно столько монет, сколько вокруг толпилось душ. Королевский кузнец споро принялся за работу. Когда ведро пустело, король устраивал в храме Бога-Ягуара грандиозное празднество, ждал, пока ведро вновь заполнялось, а потом выбрасывал всех гуляк прочь из храма.
Королевский кузнец был здоровенным детиной, которому не повезло умереть с в синей маске лучадора [44] — эта штука закрывала всю голову, делая парня несколько похожим на палача. Никто не знал, как он выглядит под маской и никто никогда уже не узнает. Синий лучадор трудился не покладая защищённых рукавицами рук: плавил монеты, а по мере того, как металл остывал, раскатывал их в тонкие пластинки, потом крепил к скульптуре и с помощью молотка придавал ей совершенное сходство с королём.
«Мускулов добавь, — требовал король, потому что уже давно запамятовал, каким тощим и невзрачным был когда-то. — Боги будут довольны». Он говорил так, потому что король майя — это отражение богов, а значит, чем больше он польстит себе, тем сильнее будут радоваться боги. Во всяком случае, таково было убеждение короля. Наблюдение за ходом этого прожекта имело такую первостепенную важность, что бремя управления государством король свалил на своего визиря — пусть делает всё, что хочет, только на троне не сидит. Впрочем, сесть на трон визирю бы и не удалось — трон передвинули в кузницу, чтобы король мог любоваться статуей. Визирь — несколько загадочная личность, что-то вроде духовника — был счастлив сверх меры, получив королевство в своё полное распоряжение.
Чем ближе прожект был к завершению, тем больше росла королевская одержимость им. Он запамятовал, что статуя — это всего лишь бесславная дань его собственному чванству... и силой своей не-памяти король обратил нечто совершенно бесполезное в самый значительный артефакт в мире.
* * *
Когда Джикс, Майки и Ник прибыли к королю, их немедленно провели в кузницу. Если бы визирю удалось перехватить наших друзей по дороге, глядишь, история повернулась бы по-другому, потому что была у визиря такая привычка — избавляться от гостей прежде, чем они успевали показаться на глаза монарху. Но визирь сам в этот момент был вместе с его превосходительством, так что помешать королю принять посетителей ему не удалось.