Хотя рассказу о подобных событиях не место в воспоминаниях женщины, я решилась отягчить им свое повествование по двум причинам: во-первых — все здесь описанное весьма значительно повлияло на более поздние события, в каких мне довелось сыграть немаловажную роль, и, во-вторых, моя близость к королеве позволила мне знать все до столь мелких подробностей, что они остались неизвестными даже историкам, писавшим об этой эпохе.
Незадолго до прибытия капитана Нельсона в Неаполь я однажды пришла к королеве, может быть, несколько ранее обычного. К величайшему моему изумлению, мне было объявлено, что королева заперлась у себя и запретила кому бы то ни было входить к ней прежде, чем она даст на то позволение.
Поскольку для меня всегда делали исключение, я отступила, удивленная, что на этот раз все обстоит иначе, чем в другие дни. Но тут я услышала звонок — он доносился из покоев королевы.
Прислуга, поспешив на звонок, подбежала и сквозь закрытую дверь спросила:
— Что угодно вашему величеству?
— Позовите Луиджи Кустоди, — отвечала королева.
Желая узнать, с какой стати меня, подобно прочим, заставляют ждать у дверей королевских апартаментов, я крикнула:
— Ваше величество, я здесь!
— Эмма! — воскликнула она и тотчас распахнула дверь. — Прекрасно вижу, что это ты, — заявила она со смехом, — но почему ты здесь?
— Потому, — отвечала я, — что ваше величество запретили пускать к вам кого бы то ни было.
— Как будто ты когда-нибудь входила в число кого бы то ни было! Ты Эмма, то есть мой друг, единственная женщина, от которой у меня нет секретов. Входи же, входи!
Она звала меня, подкрепляя слова одобрительным кивком.
Я последовала за ней.
В спальной на широком канапе, стоящем напротив кровати, громоздился ворох бумаг: подобно водопаду, они низвергались с софы на пол.
— О мой Бог! — вскричала я. — Надеюсь, ваше величество не приговорены все это прочесть?
— Нет, такого приговора не было, и все же я это читала.
— После этого я больше не удивляюсь, что сегодня утром ваше величество так бледны и у вас такой измученный вид.
— Само собой разумеется, я ведь совсем не спала.
— Что же вы делали, ваше величество?
— Я тебе уже сказала: я читала все эти бумаги от первой до последней.
— Боже милостивый, но с какой целью?
— А ты погляди, кому они адресованы.
С этими словами она протянула мне конверт с надписью:
«Гражданину Мако, послу Французской республики в Неаполе».
Я с удивлением посмотрела на королеву:
— Как? Неужели гражданин Мако показывает вам письма, которые он получает от своего правительства?
— О, святая простота! — воскликнула королева.
В это мгновение из-за дверей послышался голос:
— Ваше величество, явился тот человек, кого вы желали видеть.
Каролина собственной рукой отодвинула засов, который перед тем сама же задвинула, и открыла дверь.
На пороге стоял человек, судя по наружности похожий более всего на лакея.
Увидев перед собой королеву, он склонился до земли.
— Верно ли, что здесь у меня все бумаги французского посольства? — обратилась к нему Каролина.
— Все без исключения, ваше величество! Даже те, что хранились у посла в ящике бюро.
— Ты не лжешь?
— Ваше величество убедится в этом, когда услышит, какой крик поднимет посол, едва только он заметит, что его обокрали.
— За эту кражу я тебе обещала две тысячи дукатов.
— Да, ваше величество, из них мне пока выдали тысячу задатка.
— Хотя здесь нет тех бумаг, что я надеялась получить, вот тебе оставшаяся тысяча.
— Благодарствую, ваше величество, да только это ведь не все, что мне обещали.
— Что же тебе обещали еще?
— Ну, поскольку, кроме меня, в кабинет гражданина посла никто не заходил, я буду главный подозреваемый, меня наверняка схватят.
— Что с того, если суд тебя оправдает?
— Но все ж придется проторчать насколько месяцев за решеткой.
— И эта беда невелика, если за каждый месяц тюрьмы ты получишь еще сотню дукатов.
— Это возмещение, ничего не скажешь. Во всяком случае, я буду уповать на доброту королевы.
— Спокойно дай себя арестовать, и каких бы улик против тебя ни набрали, дерзко все отрицай. Ни под каким видом не вздумай нас скомпрометировать и ни о чем не тревожься.
Вор (ведь было совершенно ясно, что это не кто иной, как вор) спрятал кошелек к себе в карман.
— Как, — спросила королева, — ты не пересчитаешь?
— О! Ваше величество!..
— Что ж, ты будешь вознагражден за своей доверие. Ступай!
Еще раз низко поклонившись, вор удалился.
— Ну, — королева обернулась ко мне, — теперь ты все поняла?
— Нет, у меня в голове не укладывается, что ваше величество поручили этому человеку взять бумаги французского посла.
— И тем не менее, это чистая правда.
Должна сознаться, я пришла в ужас. Мне казалось, что воровство, даже совершенное по королевскому приказу, всегда остается воровством.
Каролина догадалась о моем смятении.
— Я думала, что найду в этих бумагах свидетельства сговора между якобинцами Неаполя и их единомышленниками в Париже, — сказала она. — Я ошиблась, зато там обнаружилось нечто другое, не менее важное.
— И что же удалось выяснить вашему величеству?
— Постой, — произнесла королева, — по-моему, я слышу шаги короля… Да, это он… Что ему здесь понадобилось в этот час?
В то же мгновение в дверь довольно грубо постучали.
— Говорила же я тебе, это он! — прошептала королева, садясь на софу таким образом, чтобы скрыть бумаги под собой и под складками своего платья.
Я пошла открывать.
Лицо короля выражало явное беспокойство.
— О, Боже мой! — смеясь проговорила королева. — Что с вами случилось, сударь, почему у вас такая испуганная мина?
— Так вы не знаете, что произошло сегодня ночью?
— Нет, но, как только вы мне об этом расскажете, я узнаю все.
— Сначала дайте мне, как галантному кавалеру, поцеловать ручку миледи и спросить у нее, как поживает сэр Уильям.
Я протянула королю руку, и он, как было сказано, галантно приложился к ней.
— Сэр Уильям чувствует себя превосходно и будет счастлив узнать, что ваше величество милостиво осведомлялись о нем.