Не было среди спасателей только маленького катастрофиста, который заявил, что его привлекают свежие катаклизмы и он желает посетить одно наводнение и два землетрясения. Но к вечеру обязательно вернется.

Настроение у Алисы было ужасное, и пнут Пашка не мог развлечь ее своими шутками, да к тому же он сам устал и еле волочил мешок и ноги. Все было бы еще терпимо, если бы не грустная процессия динозавров, лягушек, змей и ящериц, которые вереницей ползли и топотали сзади, воя, ноя, рыдая и упрашивая спасателей вернуть им золотые яйца.

Они не понимали ничего, но сильно горевали.

С неба раза два начинал сыпаться снег, а ветер был студеным. Когда Пашка выгружал очередную порцию золотых яиц в трюм Гай-до, местные чудовища расходились. Для них яйца существовали, пока они их видели. Стоило любимым яйцам пропасть из виду, как интерес к ним пропадал.

Кое-как закончив работу, спасатели приняли свой обычный вид, забрались в корабль, вытерлись досуха полотенцами, оделись потеплее и пообедали. Оказалось, что, несмотря на плохое настроение и усталость, аппетит у них не пропал.

– Это потому, что вы еще молоды, – серьезно сказал Гай-до.

– Трюм почти заполнен, – сообщил Пашка. – Я думаю, что пора лететь на Землю. Больше мы не сможем принести никакой пользы. Мы привезем все яйца в Космический зоопарк к твоему папе, и пускай он их кладет в инкубатор.

– Я думаю о том, как бы устроить сюда большую экспедицию, – сказала Алиса. – Чтобы вывезти и взрослых ящеров.

– Решать это будет твой папа, – сказал Гай-до, – и другие ученые. Но боюсь, что такого корабля, чтобы вывезти отсюда крейсерозавров и пнутов, не отыщется. Да и новую планету для них будет нелегко подобрать. Все это требует времени и усилий… Даже при самом лучшем отношении к динозаврам такая экспедиция опоздает. Эмальчик говорил мне, что ледники и снег покроют всю планету месяца через два. Она все быстрее удаляется от своей звезды.

– Значит, мы с тобой – последняя надежда для Стеговии?

– Боюсь, что да.

– Тогда мы вернемся сюда еще раз. Ведь мы обязаны собрать яйца всех обитателей планеты, а мы многих из них даже не видели.

– Хорошо, Алиса, – согласился Гай-до. – А пока, если позволишь, я с тобой попрощаюсь и займусь подготовкой к отлету. Мне надо проверить, на каждое ли яйцо у меня есть карточка и все ли наши трофеи находятся в хороших условиях.

– Когда стартуем? – спросил Пашка.

– Через час, – ответил Гай-до. – Мы должны вернуться домой прежде, чем начнут выводиться ящеры. Иначе мы никуда не долетим.

– А где же катастрофист? – спросил Пашка.

– Он с нами не летит, – ответил Гай-до, – он сказал, что должен остаться, чтобы увидеть самую великую катастрофу, которую ему приходилось видеть.

– Но он же замерзнет! – воскликнул Пашка.

– Я ему оставил утепленную палатку и запас продовольствия.

– Но продовольствие кончится! – встревожилась Алиса.

– К этому времени за ним прилетит корабль Службы катастрофистов. Он с ними договорился.

– А есть такая служба?

– В Галактике все есть. Неужели ты думаешь, что наш Эмальчик – единственный чудак?

– Все равно страшно оставаться одному на умирающей планете, – сказала Алиса.

В этот момент люк раскрылся, и в него ворвался заряд снега. В проеме люка стоял покрытый снегом, промокший, но, как всегда, уверенный в себе катастрофист.

– Вы обо мне разговаривали? – спросил он с порога.

– Мы вас жалели, – сказала Алиса.

– Не надо меня жалеть, я получаю удовольствие от своей работы! Такая катастрофа может только присниться! Я – самый счастливый человек во Вселенной.

– Тогда закройте люк, – сказал Гай-до, – вы мне переморозите всех динозавров.

– О да! Конечно. Я зашел попрощаться с вами, пожелать счастливого пути. Вот эту кассету немедленно перешлите моему шефу в Галактический центр.

Катастрофист церемонно поклонился по очереди Алисе и Пашке и помахал ручкой Гай-до. Уходя, он вдруг остановился и спросил:

– Совсем забыл, мне нужна железка, сантиметров в семьдесят длиной. По-моему, я ее видел в кладовке среди инструментов.

Через минуту катастрофист снова открыл люк, помахал железной палкой, которую отыскал в кладовке, и скрылся в снежной буре…

Той же ночью Гай-до стартовал к Земле.

Глава 13

Внутри корабля было жарко и душно – такую температуру больше всего любили динозавры. Для людей это было не очень удобно, но все терпели. И терпели бы дальше, если бы не неожиданное событие.

Утром, когда все, кроме Гай-до, еще спали, в корабле раздался отвратительный скрежет.

Гай-до заглянул к себе в трюм и увидел, что из одного пнутского яйца торчит маленький золотой штопор, который шустро поворачивается. Пока Гай-до пытался сообразить, что же творится, яйцо развалилось пополам и из него выскочил шустрый динозавр, около метра длиной, страшно худой и голодный – непонятно, как только он мог уместиться в яйце размером с футбольный мяч.

Сначала Гай-до подумал, что это случайность. Одно перезрелое яйцо… но уже к восьми утра в трюме обнаружились три динозавренка, одна белая жаба, плоский змееныш, птицеящеренок и еще шесть зверюшек.

Когда Алиса с Пашкой проснулись, им пришлось вместо завтрака лезть в трюм и кормить зверят неприкосновенным запасом. Через час уже не осталось сгущенного молока, сливок, масла, мяса, котлет, фарша, рыбы и так далее…

К двенадцати вывелся первый крейсерозавр.

Новорожденный крейсерозавр достигал трех метров в длину. Он лежал поперек трюма, касаясь носом одной стенки и хвостом упираясь в противоположную.

– Если мы не накормим этого крокодила, – сообщил Пашка, – он начнет жрать остальных, даю тебе слово.

Алиса спрыгнула в трюм и, увертываясь от злобного детеныша, стала выбрасывать наверх, в руки Пашке, мелких детенышей. Гай-до, как мог, помогал ей, придерживая манипуляторами крейсерозавренка, чтобы он не перекусил Алису пополам.

Пока она занималась этим, родилась еще одна жаба, и Алиса не успела глазом моргнуть, как ящер проглотил новорожденную.

– Дайте ему чего-нибудь поесть! – закричала Алиса.

– У меня осталась только мука! – ответил Гай-до.

– Сыпь муку! – в отчаянии закричала Алиса.

Гай-до высыпал в пасть крейсерозавренка мешок муки, и она, к счастью, на время слепила его челюсти.

Алиса выбралась наружу, в кают-компанию.

– Что-то надо делать, – сказала она. – Далеко до ближайшей планеты?

– Через восемь часов будем пролетать Декабристку, – сказал Гай-до. – Спускаемся там. И выгружаем детенышей. Декабристка прозвана так космонавтами, – сообщил Гай-до, – ввиду того, что средняя температура на ее поверхности – минус шестьдесят.