– Здесь найдется кто-то, кто знает, что же было на самом деле?
– Еще рано, – ответила журналистам Лена Простакова. – Приходите после десяти утра, когда на работу придут настоящие сотрудники.
– Ах так! – возмутился Сильвер. – Значит, я не настоящий? Тогда я требую расчета. И уйду на фабрику мягких игрушек, меня давно туда звали.
Но конечно же он никуда не ушел, а лег проспаться на продавленном диване.
Потом приехал директор. Алиса пошла к нему в кабинет и рассказала про треуголку Наполеона и про ночной полет к озеру Глубокое.
– Верить-то я тебе верю, – сказал директор Института времени, – но не все понимаю. Объясни, пожалуйста, с чего это вдруг вы помчались на это озеро? Никого не предупредили, никому не сказали. Это же нехорошо!
– Я боялась, что мне никто не поверит, – сказала Алиса.
– А если еще подумать? – спросила Елена Простакова, которая вошла в кабинет директора.
– А если еще подумать... – И тут Алиса поняла, что лучше рассказать правду, и тогда все останутся друзьями.
И она рассказала про свиток для Платона, рассказала, как решила отдать письмо Платону, тем более что там была надпись на языке атлантов. Платону это нужно для работы. Она рассказала, как прилетела на Сицилию и узнала в городе Сиракузы, что Платона продают в рабство.
В этом месте директор покачал головой и произнес:
– Я об этом знал, читал где-то, но там не было сказано, кто его выкупил.
– Его друг Дион, торговец книгами Иов из Финикии и немножко я...
Тут директор совсем удивился, зажмурился на секундочку, а потом догадался и громко спросил:
– А не могло так быть, что тебе понадобились деньги? Что ты думала, где найти деньги, и вспомнила, что клад Наполеона может лежать на дне озера и, значит, он никому не принадлежит?
– И тогда ты взяла клад... – начала Лена Простакова, но Алиса перебила ее:
– Я взяла всего несколько золотых колец, и мне их вернули, так как у Иова нашлись деньги.
Алиса откинула полу длинной туники, вынула из кармана шортов связку колечек и положила на стол директора.
Директор кивнул, ему все было понятно, а раз все понятно, то уже не очень интересно. Таким он был человеком. Он хотел было отпустить всех, но прежде задал еще один маленький вопрос:
– Так ты отдала письмо Платону?
– Разумеется, – ответила Алиса.
– А вот это никуда не годится! – сказал директор.
Правда, было видно, что он не сердится.
– Вы не правы, – возразила Лена Простакова. – Ведь это письмо какой-то наш дурак уже притащил из Древнего мира. Почему бы теперь ему и не вернуться на место?
– Да, почему бы? – спросил директор и задумался.
– Мне можно идти? – осторожно спросила Алиса. – А то дома, наверное, с ума сходят.
– Ничего подобного, – сказал директор. – Я уже все всем объяснил еще с вечера. На то я и директор, что знаю многое заранее. Жалко, что ты отдала письмо...
– Я сделала копию, конечно, сделала, – сказала Алиса, – спросите компьютер.
А компьютер, который имеет обыкновение подслушивать все разговоры в институте и даже в них вмешиваться, когда сочтет нужным, тут же сказал:
– Информация верная. Копия надписи на неопознанном языке хранится у меня в памяти.
– Тогда, – сказал директор компьютеру, – займись на досуге расшифровкой.
– А я уже занялся.
– И что же?
– А то, что надпись сделана на том же языке...
– Ах, правильно! – закричала Алиса. – А я ломала голову, где я видела такие же буквы.
– Где же? – спросила Лена Простакова.
– Сейчас принесу, – ответила Алиса.
– Не стоит, – сказал голос компьютера.
Дверь в кабинет директора раскрылась, и в кабинет въехал робот-тележка по имени Грузик. На его платформе спала черепаха, а на панцире черепахи была видна надпись на том же языке, как в письме Платону.
Конечно, вначале только два человека в кабинете директора знали о том, что надпись в письме к Платону от Эмпедокла и буквы на панцире черепахи из чулана одинаковые.
Одним из них была Алиса, а вторым оказался не совсем человек, то есть компьютер, у которого человеческий характер, но все остальное электронное.
Черепаха объелась капусты и ананасов, поэтому она мирно дремала в тележке и не мешала рассматривать надпись на ее спине. Надпись, правда, почти стерлась, и разобрать ее было нелегко. Но умница компьютер превратил стену кабинета в экран, и на нем появилась «черепашья» надпись.
А рядом с ней на том же экране появились слова, скопированные из письма Платону.
– Чудо! – сказал директор института. – Ты, Алиса, почти сделала великое открытие!
– Почему почти? – спросила Алиса.
– Потому что, – ответил директор, – мы не знаем, на каком языке сделаны надписи и о чем они говорят.
– Мы уже знаем, – сказал компьютер. – Пока я расшифровывал надпись на черепахе, мне не хватало букв. А как только появилось письмо Платону, все встало на свои места.
– Так откуда эти надписи? – спросил директор.
– Эти надписи, – ответил компьютер, – из неоткрытой страны Атлантиды.
Алиса даже подпрыгнула от радости.
Но директор Института времени – человек серьезный.
– Докажите, – сказал он.
– Пред нами, – сказал компьютер, который был очень доволен, что его так внимательно слушают, – самая древняя надпись на Земле.
Он показал на надпись из письма к Платону.
– Возраст клочка материала, на котором написаны иероглифы, – десять тысяч лет!
– Как здорово! – воскликнула Алиса. – Ведь это возраст Атлантиды!
– Это возраст предполагаемой Атлантиды, – сказал директор. – Может быть, даже сказочной Атлантиды.
– Я понимаю вас, коллега, – сказал компьютер, и Алиса подумала: «Как он надулся от гордости!» – Но за возраст записки я ручаюсь.
– А за содержание? – спросил директор.
– Посмотрим, что там написано, – сказал компьютер. Иероглифы тут же исчезли со стены, и появилась русская надпись:
«Привет тебе, друг, из великой страны атлантов. Посылаю тебе груз ананасов, мешок сушеного табака и зерна какао. Ты получишь его через восемь дней. Продай с выгодой...»
– И все? – спросил директор, кончив читать.
– Абсолютно все, – ответил компьютер. – И думаю, этого достаточно.
– Но при чем тут ананасы, табак и какао? – спросила Лена Простакова. – Ведь пока Колумб не открыл Америку, в Европе не знали этих продуктов!