– Спасибо, ковруша, – сказала Алиса.
– Запомни! – строго проворчал ковер. – Ты на летающем средстве находишься, а не на корове верхом!
Уже начало темнеть, когда Алиса наконец долетела до Бретани. Есть хотелось ужасно, да и не выспалась она.
Вроде бы деревня и замок на ее краю были как раз теми, что нужны Алисе, но все-таки лучше проверить, пока светло.
Алиса приказала коврику спуститься на полянку у ручья, который уютно журчал, пробегая по камешкам. Вокруг было тихо, только пели цикады.
На том берегу ручья начиналась пустошь, поросшая вереском, а дальше были видны деревья парка, окружавшего замок.
Но больше ничего разглядеть не удалось – на лес уже надвинулись сумерки, а от ручья поднимался туман.
Где-то далеко, наверное в деревне, замычала корова, и в ответ ей залаяли собаки. Их лай разбудил петуха, потому что он совсем не вовремя принялся кукарекать, но спохватился и смущенно замолчал.
Вдруг в тишине раздался тихий голос:
– Можно подумать, что мы с тобой дома, в деревне. А не в каком-то там пятнадцатом веке, да еще во Франции.
Алиса даже не сразу сообразила, что это голос ковра-самолета.
– Откуда ты такой образованный? – спросила она.
– Кому нужна моя образованность?
– Да ты у нас с характером!
– А как же без характера выживешь, – прошептал ковер. – Поистрепали меня люди, совершенно никому меня не жалко. Даже детей у меня нет.
– Какие же у тебя могут быть дети? – удивилась Алиса. – Ты же ковер. Вещь.
– Вот, и ты туда же, – обиделся ковер. – Пролетела на мне пол-Европы, приказывала мне подниматься и опускаться, я послушно летел туда, куда тебе хотелось, хотя порой ты и дороги туда не знала! Сейчас я с тобой разговариваю и, учти, еще не сделал ни одной грамматической ошибки. Но стоило мне заикнуться о том, что я разумен, ты возмутилась, словно наступила на камень, а оказалось, что это скорпион, да еще и кусается!
– Прости, коврик, – сказала Алиса. – Но можно у тебя кое-что узнать?
– Во-первых, я попрошу в будущем обращаться ко мне на «вы», – сказал ковер. – Я все-таки старше тебя в несколько тысяч раз. Можно сказать, что в прадедушки тебе гожусь. А во-вторых, я знаю, какой вопрос ты хочешь задать. Ты хочешь спросить, бывают ли ковры-мужчины и ковры-женщины?
– Честно говоря, – ответила Алиса, – я хотела вас спросить о другом. Но я буду рада услышать о том, бывают ли ковры-мальчики и ковры-девочки.
– Я отвечу тебе так, – сказал ковер. – Разумеется, бывают. Но разницу между ними могут заметить только сами ковры, и даже не все ковры. Потому что разница в чем?
– В чем?
– Разница в узоре.
Алиса посмотрела на неподвижно лежащий у ее ног ковер. Конечно, уже наступили сумерки и было трудно разобрать, какой у ковра узор, но ясно было, что узор этот так стерся, что даже сам ковер не смог бы выяснить, мальчик он или девочка, а может быть, и дедушка.
– А как вы говорите? – спросила Алиса. – У вас же рта нет.
– У меня многого нет, – вздохнул ковер. – И разговариваю я, потирая ворсинку о ворсинку. Раньше у меня был громкий и красивый голос, я даже иногда в опере пел. Ляжешь во всю сцену и поешь! А теперь еле-еле бормочу.
– Скоро станет совсем темно, – сказала Алиса, взглянув на небо. На небе высыпали звезды, и по ручью пробежала серебряная лунная дорожка. – Я думаю, что нам лучше лечь спать здесь. Вам не будет неприятно, если я на вас лягу?
– Можешь даже в меня завернуться, – разрешил ковер-самолет. – Мне это не обидно. Я люблю обнимать девочек.
– А вы меня с утра разбудите? – спросила Алиса.
– Как? А разве мы не будем больше разговаривать? – огорчился ковер. – Мне было бы интересно поведать тебе удивительную и драматическую историю моей жизни.
– Я буду рада услышать ее в следующий раз, – вежливо сказала Алиса. – А сегодня я замерзла и устала. Пожалуйста, обнимите меня, будьте так любезны, и мы поспим.
– Ну вот, – проворчал ковер-самолет, – еще и одеялом работай! Нет на свете никакой справедливости. Некоторые в гаремах лежат, а то и в тронных залах, других вешают на стенку, чтобы любоваться. А мне судьба такая – век по небу шататься.
Алиса улеглась на коврик, и он сразу же обнял ее – получилась трубочка с кремом. Ковер был трубочкой, а Алиса – кремом.
– Тебе удобно? – спросил ковер.
– Спасибо.
– Если неудобно, ты сразу говори, я проснусь и что-нибудь придумаю.
– Нет, спасибо, все хорошо
Алиса почти сразу задремала. Но толком заснуть ковер ей сразу не дал.
– Ты спишь? – спросил он.
– Сплю.
– Ты спи, спи. Я просто хотел сказать, что пошутил, будто завидую тем коврам, которые по стенкам висят или в гаремах лежат. Куда им – прикованы навечно к месту и никому толком не нужны. Вот и ждут перемен в жизни – когда их на базар потащат. А я как птица, лучше птицы... Ты спишь?
– Сплю.
– Ты спи. Если, конечно, можешь. А я бы на твоем месте небом полюбовался. Здесь небо сказочное, звездное. Скажи, а ты созвездие Орион можешь мне показать? Я что-то забыл. Вот Пегас помню. И Кассиопею, конечно, отыщу. А Орион забыл.
– Завтра. Хорошо?
– Конечно-конечно, я и не думал тебя будить. Мне просто хотелось вспомнить, какой из себя Орион.
Алиса пригрелась внутри ковра. Пахло травой и свежей водой. Ручей сонно журчал, словно кран в ванной забыли закрыть.
Алисе начал сниться сон, обыкновенный сон двадцать первого века. Будто она попала на планетку, населенную гномами, вернее, существами, похожими на гномов. Эти гномы старательно трудились в шахте и добывали алмазы. Шум от их молоточков стоял страшный!
Гномы увидели Алису, кинулись к ней и стали спрашивать, не видела ли она где-нибудь во Вселенной их собратьев. Не может быть, чтобы они, гномы, были совершенно одиноки. Алиса сказала, что на Земле должны быть гномы, только они встречаются довольно редко, но в эпохе легенд их вполне можно отыскать.
– А как они одеваются? – спросил самый старый гном с седой бородой, которую он перекинул через плечо, чтобы не волочилась по полу.
– Примерно как вы, – ответила Алиса.
– Примерно? А точнее, девушка, точнее, попрошу!
– У них красные колпачки...
И тут по толпе гномов прокатился возмущенный шум.
– Я так и думал, – произнес старый гном.
– В чем дело? – удивилась Алиса.
– Ты видишь, какого цвета наши колпачки? – спросил старый гном.
– Конечно, вижу – зеленого.
– Вот именно! И любой, кто напялит красный колпак, – нам не друг, а враг.