Секундантам пришлось уступить.
Тот из друзей Ролана, кто защищал интересы сэра Джона, заявил, что отнюдь не дает согласия от имени своего клиента и лишь в случае его прямого приказа может допустить подобное убийство.
— Не горячитесь, милый друг! — возразил Ролан, — я знаю сэра Джона и уверен, что он будет сговорчивее вас.
Молодые люди снова отправились к сэру Джону.
Они застали его за завтраком по-английски, состоявшим из бифштекса с картофелем и чая.
При их появлении сэр Джон поднялся, пригласил их к столу, но, получив отказ, сказал, что готов их выслушать.
Друзья Ролана прежде всего сообщили ему, что он может рассчитывать на одного из них как на секунданта.
Затем тот, кто выступал от имени Ролана, объявил условия поединка. Каждое требование Ролана сэр Джон принимал, кивая в знак согласия и повторяя:
— Очень хорошо!
Офицер, представлявший его интересы, пытался было возразить против условий дуэли, на которой лишь какая-нибудь невероятная случайность могла спасти дуэлянтов от неминуемой гибели, но лорд Тенли просил его не упорствовать.
— Господин де Монтревель — благородный человек, — сказал он, — я ни в чем не могу ему противоречить. Все, что он сделает, будет хорошо.
Оставалось условиться о времени и месте встречи.
В этом вопросе, как и во всех прочих, лорд Тенли все предоставлял на усмотрение Ролана. Секунданты ушли от сэра Джона еще более очарованные им, чем при первом свидании.
Ролан поджидал приятелей и, выслушав их рассказ, воскликнул:
— Что я вам говорил?
Они осведомились о времени и месте поединка; Ролан назначил семь часов вечера в аллее близ дворца Ла Мюэтт; в этот час в парке уже мало посетителей и еще достаточно светло (как мы помним, дело происходило в июне), чтобы противники могли сражаться любым оружием.
О пистолетах речь еще не заходила; офицеры предложили Ролану взять их у оружейника.
— Нет, — возразил он, — у лорда Тенли есть пара превосходных пистолетов, я уже пользовался ими. Если он не имеет ничего против, я предпочитаю их всем другим.
Молодой офицер, секундант сэра Джона, еще раз отправился к своему подопечному, чтобы обсудить последние вопросы: подходят ли ему время и место встречи и согласен ли он предоставить для дуэли свои пистолеты.
Лорд Тенли вместо ответа сверил свои часы с часами офицера и передал ему в руки ящик с пистолетами.
— Могу ли я заехать за вами, милорд? — осведомился молодой человек.
— Не стоит, — ответил сэр Джон с меланхолической улыбкой, — вы дружны с господином де Монтревелем, и вам приятнее будет сопровождать его, нежели меня. Я приеду верхом со своим слугой, и вы найдете меня на месте встречи.
Офицер передал его ответ Ролану.
— Ну, что я вам говорил? — повторил тот.
Наступил полдень; в их распоряжении оставалось еще семь часов, и Ролан отпустил своих друзей, предложив им развлечься или заняться делами.
Ровно в половине седьмого им надлежало явиться к нему с тремя лошадьми, в сопровождении двух слуг.
Из предосторожности надо было сделать вид, что они просто собираются на прогулку.
Когда часы пробили половину седьмого, гостиничный слуга доложил Ролану, что его ожидают у ворот.
Это были два секунданта с двумя слугами; один из слуг держал под уздцы коня.
Поклонившись друзьям, Ролан вскочил в седло. Всадники поскакали бульварами до площади Людовика XV и дальше по Елисейским полям.
Во время пути Ролан опять был в том же странном возбужденном состоянии, которое так поразило сэра Джона перед его дуэлью с г-ном де Баржолем.
Его бесшабашная веселость могла бы показаться наигранной, если бы не была столь искренней.
Оба офицера, знавшие толк в храбрости, были ошеломлены подобной беззаботностью. Это можно было бы еще понять при обыкновенной дуэли, когда ловкий и хладнокровный человек может иметь надежду одолеть соперника, но в предстоящем поединке ни меткость, ни самообладание спасти не могли; обоим противникам неминуемо грозила если не мгновенная смерть, то смертельная рана.
Между тем Ролан нещадно погонял своего коня, явно торопясь прибыть на место, так что за пять минут до назначенного срока он уже мчался по аллее парка Ла Мюэтт.
В конце аллеи прохаживался какой-то человек.
Ролан узнал сэра Джона.
Секунданты невольно взглянули на Ролана в тот момент, когда он заметил своего противника.
К их крайнему изумлению, его лицо приняло доброжелательное, почти нежное выражение.
Не прошло и трех минут, как четверо участников предстоящей драмы сошлись вместе и обменялись поклонами.
Сэр Джон казался совершенно спокойным, но лицо его омрачала глубокая печаль.
Было очевидно, что эта встреча настолько же тяготила его, насколько радовала Ролана.
Всадники спешились; один из секундантов взял из рук конюха ящик с пистолетами. Слугам велели отойти подальше и прогуливать по аллее лошадей своих господ. Они не должны были подходить, пока не услышат выстрелов. Грум сэра Джона получил приказание присоединиться к ним.
Оба противника и их секунданты углубились в лес, в густые заросли, чтобы выбрать уединенное место.
Впрочем, как и предполагал Ролан, в парке было пусто: в часы обеда все гуляющие разошлись по домам.
Вскоре секунданты разыскали поляну, как нельзя более подходящую для поединка.
Они бросили вопросительный взгляд на Ролана и сэра Джона.
Те кивнули в знак согласия.
— Никаких перемен не будет? — спросил один из секундантов, обращаясь к лорду Тенли.
— Спросите господина де Монтревеля, — отвечал тот, — я всецело полагаюсь на него.
— Никаких перемен! — отрезал Ролан. Секунданты вынули пистолеты и начали их заряжать. Сэр Джон стоял в отдалении, ударяя хлыстом по высокой траве.
Ролан взглянул на него, поколебался с минуту, затем, приняв решение, подошел ближе. Сэр Джон поднял голову и стал ждать, явно надеясь на объяснение.
— Милорд! — обратился к нему Ролан. — Какие бы претензии я к вам ни имел, я по-прежнему считаю вас человеком слова.
— В этом вы правы, сударь, — поклонился сэр Джон.
— Обещаете ли вы, если останетесь в живых, сдержать клятву, которую дали мне в Авиньоне?
— Мало вероятия, что я уцелею, сударь, — усмехнулся лорд Тенли, — но пока я жив, можете на меня положиться.
— Речь идет о последних распоряжениях насчет моих похорон.