В конце первого урока Бисли попросил разрешения выйти. Он вернулся через несколько минут, сел на место, и урок продолжился. Когда наконец Том отпустил нас, я подождал, пока остальные два мальчика уйдут, а потом, горя желанием поскорее показать свое сокровище, вскочил и бросился в гостиную.
Кусок зеленого плюша валялся на полу. Книга пропала.
С яростным ревом я ринулся к двери и выбежал на улицу. Я точно знал, что книгу взял Бисли, и метался взад-вперед с безумными воплями «Шахерезада! Шахерезада!», пытаясь сообразить, куда он мог спрятать самое ценное из всего, чем я владел, — но ни книги, ни вора нигде не было видно. Потом я случайно заглянул в старый каменный сточный желоб у «Головы короля». Там в темно-зеленой воде плавала моя любимая книга, с истерзанными мокрыми страницами и напрочь оторванным корешком — безнадежно испорченная.
Кто совершил столь гнусный поступок, сомневаться не приходилось, и в ближайшее воскресенье, когда Бисли с теткой отправились в церковь, я пробрался в сад за домом мисс Хенникер. Стояло промозглое ноябрьское утро, и сквозь одно из окон я увидел весело горящий камин. На полу перед ним валялись разные игрушки, и среди них я заметил жестяную коробку, где хранилась армия деревянных солдатиков, которой мой враг страшно дорожил. Эту коробку Бисли принес в школу в первый же день и горделиво выставил на столик в гостиной целый военный лагерь, вырезанный из дерева и ярко раскрашенный: две или три дюжины солдат, пеших и конных, маркитанты, палатки, пушки и пушечные ядра.
Вскоре после ухода мисс Хенникер с племянником я увидел, как служанка отперла дверь на террасу, чтобы вытрясти тряпку для пыли. Когда она закончила уборку, я тихонько прокрался на террасу и вскоре оказался в комнате с камином.
Она горела отлично, маленькая деревянная армия. С минуту я стоял и смотрел на костер, греясь в исходивших от него волнах тепла, а потом плюнул в камин, погрозил кулаком и прошептал дурацкий стишок, который в раннем детстве пела мне приемная мать, когда я не хотел ложиться спать, — стишок про страшного Бонапарта. Я улыбнулся, вспомнив слова сейчас, спустя много лет:
Он побьет, побьет, побьет вас,
Даст вам в лоб и по зубам.
Он сожрет, сожрет, сожрет вас,
Без остатка всех вас — ам!
А теперь другой мой враг, как и Роланд Бисли, должен поплатиться за то, что украл у меня мою законную собственность.
Я нанял человека следить за домом на Мекленбург-стрит круглые сутки. Даунт по-прежнему там. Никто к нему не приходил. В четверг он ужинал в таверне «Лондон» [309] с несколькими литераторами, а накануне весь вечер просидел дома. Но я точно знаю, куда он отправится нынче вечером.
В прошлый вторник мой шпион — некий Уильям Блант с Крусификс-лейн, Боро, — доложил мне, что лорд Тансор устраивает званый обед на Парк-лейн. Обед состоится сегодня. Среди гостей ожидают премьер-министра. [310] Повод для торжества имеется — да еще какой! Теперь у его светлости есть наследник — он по всей форме назван в кодициле к завещанию, недавно составленном и подписанном. Одного этого уже достаточно, чтобы забить откормленного тельца, но, к умножению всеобщей радости, новоиспеченный наследник собирается сочетаться браком с мисс Эмили Картерет, двоюродной племянницей его светлости, которая теперь, после трагической смерти своего отца, в должный срок унаследует титул Тансоров. Поразительно удачный брак! И в довершение всего счастливый наследник только что опубликовал свое новое сочинение — тринадцатое по счету, предложенное вниманию благодарной публики, — а лорд Тансор получил назначение на должность особого посланника и полномочного представителя ее величества в Бразильской и Гаитянской империях, Новогранадской и Венесуэльской республиках. На время отсутствия его светлости молодожены поселятся в Эвенвуде, и лорд Тансор намерен впоследствии отдать управление всеми своими поместьями и многочисленными финансовыми делами в умелые руки своего наследника, мистера Феба Даунта.
Поскольку в своем городском доме его светлость держал сравнительно небольшой штат прислуги, для обеспечения должного порядка на столь торжественном мероприятии требовалось нанять дополнительных людей. В газетах появились объявления соответствующего содержания, и агент милорда, капитан Таллис, поручил миссис Горации Винейбл — владелице бюро по найму домашних слуг, расположенного на Грейт-Корам-стрит, — провести собеседование с кандидатами. В числе людей, явившихся на Грейт-Корам-стрит с предложением своих услуг, был некий Эрнест Геддингтон — этим именем я изредка пользовался, когда работал на мистера Тредголда.
— Вижу, вы служили старшим лакеем у лорда Вилмершема, [311] — сказала миссис Винейбл, глядя поверх очков на мистера Геддингтона.
— Имел такую честь, — подтвердил мистер Геддингтон.
— А прежде занимали должность лакея в штате герцога Девонширского, в Чатсуорте?
— Совершенно верно.
— И у вас есть письменная рекомендация его милости?
— Мне не составит труда получить таковую, коли нужно.
— В этом нет необходимости, — надменно промолвила миссис Винейбл. — Рекомендации лорда Вилмершема, представленной вами, вполне достаточно. Признаться, я еще ни разу прежде не имела удовольствия нанимать слуг для его светлости, но, поскольку в данном случае речь идет о работе временной, всего на один вечер, я считаю возможным пренебречь обычными формальностями. Уровень сегодняшних претендентов ужасающе низок. Вам надлежит явиться в дом лорда Тансора на Парк-лейн в понедельник утром, ровно в десять, и спросить дворецкого его светлости, мистера Джеймса Крэншоу. — Она вручила мне бумагу, удостоверяющую мою пригодность на должность. — Ливрею вам выдадут. Пожалуйста, задержитесь еще ненадолго — с вас снимут мерки.
Я подчинился и перед уходом из заведения миссис Винейбл узнал, что главной моей обязанностью будет встречать и провожать гостей, прибывающих и отбывающих в своих экипажах, а также прислуживать во время обеда: открывать двери и оказывать другие необходимые услуги.
И вот великий день настал. В половине восьмого утра я вскипятил чайник, отрезал кусок хлеба и уселся за письменный стол, чтобы позавтракать. Передо мной лежали россыпи бумаг. «Заметка о докторе А. Даунте. Февр. 1849»; «Описание Миллхеда, взятое из книги Ф. Уокера „Путешествие по Ланкаширу“, 1833»; «Меморандум: сведения, сообщенные Дж. Хупером и другими. Июнь 1850»; «Эвенвуд: архитектура и история. Сент. 1851»; «Баронство Тансоров: генеалогические заметки. Март 1852»; «Запись разговора с У. Легр. Кингс-колл., июнь 1852». Списки, вопросы, письма. Моя жизнь и его. Здесь, на моем столе. Факты подлинные и вымышленные. Правда и ложь.