– Что? – произнес человек тихим голосом.
– Джед сказал, что ты мог сохранить что-то из вещей Ренье Бекманна, который жил здесь несколько лет назад.
После долгой паузы желтые глаза указали на один из штабелей.
– В углу. Вторая коробка снизу с надписью «Бек».
Д'Агоста с трудом протиснулся к шаткой конструкции и наконец нашел искомую коробку: маленькую, всю в пятнах, заплесневелую и почти расплющенную.
– Можно взглянуть?
Джон кивнул.
Внутри оказались несколько книг и шкатулка для сигар, стянутая резинкой. Пендергаст взглянул на содержимое через плечо д'Агосты.
– Джеймс «Письмо из Флоренции», – пробормотал он, глядя на корешки книг. – Бернсон «Живописцы итальянского Возрождения»; Вазари «Жизнеописание наиболее знаменитых живописцев»; Челлини «Жизнь Бонвенуто». Похоже, мистер Бекманн интересовался историей искусства Возрождения.
Д'Агоста взял шкатулку для сигар. Резинка с треском порвалась, едва он попытался ее снять. Из-под крышки дохнуло пылью, сигарами и бумагой. Вместе с поеденной молью кроличьей цапкой внутри хранились золотой крест, старая открытка с изображением озера Мухед в штате Мэн, засаленная колода карт, игрушечный мотороллер «Корги», несколько монет, два коробка спичек и еще несколько памятных вещиц.
– Сдается мне, – сказал д'Агоста, – мы нашли сундучок с сокровищами Бекманна.
Кивнув, Пендергаст повертел в руках один из коробков с рекламной наклейкой на лицевой стороне.
– «Траттория-дель-Кармине» [44] . – Фэбээровец провел изящными тонкими пальцами по монеткам, прочим вещицам и достал книгу Вазари. – Рекомендуется всем, кто желает постичь искусство Ренессанса... Посмотри-ка сюда.
Он передал книгу д'Агосте. На форзаце небрежным почерком было написано:
Ренье, любимому студенту,
от Чарлза Ф. Понсонби-младшего.
Д'Агоста выбрал книгу наугад, и из нее выпала фотография. Моментальный цветной снимок: четверо юношей обнимают друг друга за плечи, а позади них – нечто похожее на мраморный фонтан в водяной дымке.
Д'Агоста передал снимок товарищу. Изучив его внимательно, Пендергаст вернул фотографию и сказал:
– Полагаю, крайний справа и есть Бекманн. Но узнаете ли вы его друзей?
Почти мгновенно д'Агоста опознал массивную голову и выдающиеся брови Локка Балларда. На других ушло чуть больше времени, однако Найджела Катфорта и Джереми Гроува д'Агоста узнал.
Он взглянул на Пендергаста – серебристые глаза агента ФБР светились решительностью.
– Вот она, Винсент, – связь, которую мы искали.
Д'Агоста вспомнил о человеке на кровати – тот лежал так тихо, что о нем почти забыли.
– Джон, можно мы заберем эти вещи?
– Для того я их и хранил.
– То есть? – удивился д'Агоста.
– Я храню вещи, которые они берегли, и передаю семьям.
– Кто это они?
– Те, кто умирает.
– И семьи приходят?
Вопрос повис в воздухе.
– У всех есть семьи, – промолвил наконец Джон.
Некоторые коробки прогнили и обесцветились так, будто пролежали здесь лет двадцать. Похоже, семьи хозяев не придут еще долго.
– Вы хорошо знали Бекманна?
– Он чурался всех. – Джон пошевелился.
– Его навещали?
– Нет.
Глядя на ломкие волосы хозяина комнаты, на слезящиеся глаза, д'Агоста подумал, что Джон прекрасно понимает близость конца.
Пендергаст взял маленькую коробку с вещами Бекманна под мышку и спросил:
– Мы можем что-нибудь для тебя сделать, Джон?
Тот покачал головой и отвернулся к стене.
Пендергаст и д'Агоста молча покинули комнату и спустились во двор. Прошли мимо пьяниц.
– Нашли, что искали? – спросил Джед.
– Да, – отозвался д'Агоста. – Спасибо.
Джед козырнул от брови, и д'Агоста ответил тем же.
– Что будет с вещами в комнате Джона, когда умрет он?
– Выбросят, – пожал плечами старик.
* * *
– Вот это я называю – плодотворные поиски, – сказал Пендергаст, садясь в машину. – Теперь нам известно, что Ренье Бекманн жил в Италии примерно в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году и что он хорошо говорил на итальянском.
– Как вы вычислили? – изумился д'Агоста.
– По той самой фразе: «Кей Бискероу!». Это не имя. «Che bischero!» по-итальянски значит: «Что за придурок!» Флорентийский диалект. Все монеты в коробке – итальянские лиры, датированные тысяча девятьсот семьдесят четвертым и ранее. Я не совсем уверен, но фонтан на том снимке выполнен в стиле неоренессанса.
– И все – по одной маленькой коробке с вещами? – покачал головой д'Агоста.
– Порой громче всего говорят именно мелочи.
«Роллс» отъехал от тротуара и стал набирать скорость.
– Винсент, – попросил Пендергаст, – будьте добры, включите лэптоп. Посмотрим, какой свет на нашу историю прольет профессор Чарлз Ф. Понсонби-младший.
Пока Пендергаст вел машину, д'Агоста через мобильную связь вышел в Интернет и запустил поиск по Чарлзу Ф. Понсонби-младшему. Уже через несколько минут информации набралось даже больше, чем нужно. Начать хотя бы с того, что профессор Понсонби, оказывается, вел курс истории искусств в Принстоне и одновременно состоял в Союзе обеспокоенных ученых.
– Где-то я о нем слышал, – нахмурился Пендергаст. – Понсонби, кажется, специалист по итальянскому Возрождению. Наверняка он успел добиться звания заслуженного профессора и, к счастью, до сих преподает. Винсент, не поищете ли его резюме?
«Роллс» въехал на главную магистраль Нью-Джерси и, плавно повысив скорость, вписался в послеполуденное движение. Тем временем д'Агоста зачитывал список назначений, наград и публикаций. Перечислять пришлось долго; больше всего д'Агосту злило, что Пендергаст требовал читать вслух – слово в слово.
Д'Агоста закончил. Поблагодарив напарника, Пендергаст достал сотовый и позвонил в справочную. Получив нужный номер, набрал его и коротко переговорил.
– Понсонби примет нас, – сказал он, убирая телефон в карман. – Правда, без особого желания... Мы уже близко, Винсент. Фотография доказывает, что все четверо встречались. Теперь надо точно узнать, где они встретились и – самое главное – что же произошло во время той судьбоносной встречи, что связало их на всю жизнь.