— Мои лицо и спина… — Он вытягивает руки. — Мои лево и право…
Ему надо разделить небо, чтобы отметить положение шестнадцати небесных чертогов божеств.
Наконец молодой нетсвис, обернувшись лицом на восток, падает на колени.
— Я Тевкр, сын Венси и Ларкии. Я ваш голос и ваши уши на земле. Великие боги востока, милосерднейшие из богов, к вам взываю. Простите меня, мою супружницу и сотрите из вашей божественной памяти наши деяния. Защитите добрые души Атманты. — Он смотрит на Тетию сквозь пламя костра. — И я смиренно благодарю вас за то, что мы с супругой все еще вместе, свободны и счастливы.
Ребенок в утробе у Тетии начинает пинаться.
Склонив голову, девушка прижимает ладони к животу. Дитя бьет изнутри сильнее и быстрее, чем прежде. Закрыв глаза, Тетия надеется, что боль скоро пройдет.
Тевкр ничего не замечает, церемония поглотила его.
В потемневшем утреннем небе гремит гром. Но не тот, что возвещает о важном событии, не тот, которым боги предупреждают людей. Сейчас боги гневаются. На верхушках деревьев надрывно каркают вороны.
Сверкает молния.
Небо раскалывает ломаная линия. Бьет прямиком из десницы Тина, главы богов. Бьет, благословленная советом старших божеств и божеств скрытых. Гневаются все до единого небожители.
Тевкр с женой прикованы к месту, и авгур клянется не потерять присутствия духа. Только не сейчас, когда от него зависит так много.
Он высыпает в костер еще пригоршню сушеной белены. Ее частички вспыхивают мелкими искрами и тут же гаснут. Вдохнув аромат травы вместе с дымом, Тевкр ощущает, как от висков, ото лба и от плеч уходит все напряжение. Боль у Тетии в животе усиливается, но она стойко выполняет свою часть церемонии: дрожащими руками льет воду в глиняную чашу. Тевкр погружает пальцы в жидкость и стряхивает капли в огонь.
На горизонте, словно призраки, собираются черные тучи. Ветер шелестит сухими листьями на ветвях окрестных деревьев.
Тевкр наливает вино в керамическую чашу на длинной ножке. Делает над ней пассы рукой, обозначающие четыре небесные стороны света, и пригубливает темно-красный напиток. Темно-красный, будто кровь из ран убитого насильника…
— Небесные боги, благородно правящие нашими недостойными жизнями, к вам взываю: явите милость.
Дрожащей рукой жрец добавляет в вино масло валерианы. Мощный наркотик еще больше укрепит его дух. Поможет открыть внутреннее око. Сделав глоток эликсира, авгур подбрасывает в костер хвороста.
Вновь гремит гром, на этот раз громче и намного страшнее.
Тевкр — то ли от страха, то ли повинуясь инстинктам — разворачивается лицом на запад, где обитают самые жестокие боги. Ждет.
И вот оно. Из внутренней темноты является бешеный хоровод демонов. Аита, царь подземелья, в боевом шлеме из черепа волка. Харун, [11] синекожий крылатый демон. Ферсипнея, [12] царица подземного мира.
Они кружат вокруг Тевкра, пролетают сквозь него, покушаясь на храбрость и чистоту разума.
Позади жреца над холмом разносятся громовые раскаты. Ветвистая молния разрезает почерневшее небо.
Демоны заходятся в едином неистовом вопле и пропадают, оставляя по себе кроваво-красную дымку. Однако это не все.
Что бы их ни прогнало — нечто гораздо более страшное, — оно по-прежнему здесь.
Огонь священного костра разгорается в полную силу. Оранжевые языки пламени рвутся в небо. По одну сторону от них Тевкр беснуется, как одержимый. По другую — Тетия лежит без движения. Боль невыносима; ребенок мечется внутри, словно маленький демон.
Демон!
Больше никак ребенка не назовешь. Чем сильнее боль он чинит своей матери, тем чернее становится небо и тем страшнее громовые раскаты.
Тевкр кричит и колет, рубит, роет землю ритуальным ножом, словно пытается что-то убить.
Тетия ожидает увидеть у ног мужа красное месиво глины, однако замечает отчетливый символ: овал, разделенный на три части. И все они испещрены сотнями следов от удара ножом, похожих на извивающихся змей.
Тетия через силу поднимается на колени. Сердцем чувствует, что муж в опасности. Завершив ритуал, он оборвет свою жизнь.
Ребенок!
Тетия ужасается догадке, но сознает: всему виной ребенок. Он желает авгуру смерти.
Сквозь пламя Тетия видит, как сверкает нож Тевкра. Лицо мужа искажается болью, словно каждый нерв у него в теле горит. Прогнавший демонов бог является Тевкру, раскрывает свою волю.
А Тевкр больше не может.
Ребенок пинается — столь яростно, что из горла Тетии вырывается крик. Дыхание перехватывает. Тевкр тем временем встает на ноги и бьет себя по вискам, словно пытаясь прогнать из головы страшные видения. Боль никак не уймется.
Увидев на земле символ, Тевкр делает шаг и вновь ударяет себя.
Сердце Тетии рвется к нему. Жена хочет к мужу, хочет обнять его. Отдать любовь, защитить.
Ребенок пинается, да так яростно, что Тетию рвет. Остается только смотреть, как Тевкр падает на колени. Младенец словно бы двигается в согласии с авгуром, как будто один передает другому свою боль через Тетию.
Собрав остатки воли, Тевкр поднимается. Идет к костру, похожий на утопающего, что тянется за веревкой.
Внезапно в середине спины у Тетии взрывается боль, какой она прежде не испытывала. Болит там, докуда младенец раньше не доставал.
Тевкра шатает, его словно отталкивает от огня.
Тетия хватает ртом воздух. Ребенок бьет по всему — по ребрам, желудку и по спине.
Тевкр издает рык.
Протянув руки к небу и широко раскрыв глаза, он бросается прямиком в центр священного пламени.
«Луна-отель Бальони», Венеция
Первый секс подарил странные чувства. Еще больше их принесло первое пробуждение с женщиной в одной постели.
Лежа на гигантской кровати в номере Тины Риччи и глядя в потолок, Том Шэман познает новый мир.
В голове каша. Полнейшая сумятица.
Надо срочно пойти прогуляться. Глотнуть свежего воздуха и прикинуть, что к чему.
И пока Тина сладко спит на смятых простынях, Том берет одежду и крадется в ванную, где одевается при светильнике над зеркалом.
Выйдя из номера и тихо закрыв за собой дверь на ключ, он впервые с момента, как нашел труп Моники Видич, свободно выходит на улицу.