— И ни один из них не рассказал о том, что побывал здесь?

— А зачем? Мы не ищем известности. Во многом благодаря этому они и получили всемирное признание. Наша обязанность заключалась в том, чтобы помогать им, оставаясь в тени. Сумеете ли вы продолжить эту традицию?

Поскольку у Сейбра не было ни малейшего намерения позволить кому-либо еще увидеть это место, он задал вопрос, который его действительно интересовал:

— Сколько здесь Хранителей?

— Девять. Наши ряды заметно поредели.

— Где они? Я видел только двоих!

— Монастырь большой. Братия выполняет свои обязанности.

Сейбр махнул пистолетом.

— Вернемся в первую комнату. Мне там нужно кое-что взять.

Старик пошел к выходу.

Сейбр размышлял над тем, не пристрелить ли его прямо сейчас, но Малоун к этому времени, должно быть, уже понял, что происходит. Теперь он либо ждет его в противоположном конце лабиринта, либо пробирается по нему.

Как бы то ни было, старик оказался весьма полезным.

80

Малоун завернул за последний угол и увидел дверь, по обе стороны которой стояли фигуры крылатых львов с человеческими головами. Ему было известно значение этого символа: разум человека, сила зверя и вездесущность птицы. Открытые мраморные двери висели на бронзовых петлях.

Они с Пэм вошли внутрь и огляделись. Малоун вновь подумал о том, сколько времени могло понадобиться для того, чтобы создать такое. По плиточному полу диагонально тянулись разделенные узкими проходами ряды стеллажей с ячейками, каждая из которых была заполнена свитками. Малоун подошел к одной из них и взял верхний. Документ был в замечательном состоянии, но он не решился развернуть его. Заглянув в пергаментную трубку, Малоун увидел, что текст вполне читаем.

— Никогда не думала, что может существовать нечто подобное, — сказала Пэм. — Просто уму непостижимо!

Малоуна поражало все, что он видел здесь, но самое сильное впечатление производила сама комната. На одной из блестящих красных стен он заметил слова на латыни: AD COMMUNEM DELECTATIONEM. Ради всеобщего блага.

— Хранители совершили нечто необыкновенное.

На стене было выгравировано кое-что еще. Малоун подошел ближе и внимательно рассмотрел вырезанную в камне схему. Пояснительные надписи были также на латыни. Он вслух перевел для Пэм их значение.

— Пять комнат, — сказал он под конец. — Они могут находиться в любой.

Внимание Малоуна привлекло движение у дальней двери. Он увидел Джорджа Хаддада, а затем Макколэма.

— Пригнись! — велел он Пэм и приготовил оружие.

Макколэм тоже заметил его, толкнул Хаддада на пол и выстрелил. Малоун упал на мрамор, используя находившиеся между ними полки в качестве укрытия.

— Ты быстро перемещаешься, — сказал Макколэм.

— Боялся, что ты без меня соскучишься.

— Библиотекарь составил мне компанию.

— Вы успели познакомиться?

— Он чересчур болтлив, но дело свое знает.

— Что теперь? — спросил Малоун.

— Боюсь, тебе и твоей бывшей придется замереть.

— Ты помнишь, я говорил, что не советую узнать меня с худшей стороны?

— Брось ты, Малоун! Я зашел так далеко, что теперь не собираюсь оказаться в проигравших. Знаешь что, давай устроим честный поединок: только ты и я. Прямо здесь. Если выиграешь, старику и твоей бывшей ничего не грозит. Согласен?

— Ты сам назвал условия. Действуй.

Хаддад слушал обмен репликами между Малоуном и Сейбром. Эти двое должны были разобраться между собой, а ему предстояло заплатить свой долг. Он снова вспомнил того Хранителя, с который судьба столкнула его много десятилетий назад, когда он, тогда еще молодой человек, смотрел в исполненные решимости глаза незнакомца. Он тогда просто ничего не понял. Но теперь, увидев библиотеку, став ее главным Хранителем, он знал то, что еще тогда, в 1948 году, было известно тому несчастному.

Он убил невинного человека без всякой на то причины. И жалел об этом всю свою жизнь.

— Встань, — велел Сейбр Библиотекарю. Старик поднялся на ноги. — Ну ладно, Малоун, я начинаю. Вот он, идет. — Он махнул пистолетом, глядя на Хаддада. — Иди.

Библиотекарь медленно двинулся по проходу между рядами стеллажей. Сейбр оставался на месте, укрываясь за дальним концом одного из рядов.

Отойдя на тридцать шагов, библиотекарь остановился и обернулся. Его взгляд словно проник в самую суть Сейбра. Что-то в облике старика предупреждало его об опасности. Тот будто заранее знал, как станут развиваться события, и был готов к этому. Сейбр подумал, не убить ли библиотекаря сейчас, но это могло лишь пришпорить Малоуна, а он этого не хотел.

Пока не хотел.

Малоун являл собой единственное препятствие на его пути к конечной цели. Когда он разделается с Малоуном, старик окажется в его полном распоряжении.

Поэтому он с облегчением наблюдал за тем, как старый Библиотекарь медленно удаляется.

81

Вашингтон, округ Колумбия

Стефани затормозила, не доезжая до дома Ларри Дейли, и остаток пути они с Кассиопеей проделали пешком. Никаких признаков присутствия Брента Грина или кого-то еще. Они подошли к парадной двери, где Кассиопея вновь вскрыла замки, а Стефани отключила сигнализацию. Она обратила внимание на то, что код доступа так и не был изменен. Дейли оставил прежний код, несмотря на их недавнее проникновение в его жилище. То ли глупость, то ли еще одно свидетельство того, что ее представление об этом человеке было ошибочным.

Внутри дома царила тишина. Кассиопея обошла все комнаты, чтобы убедиться в том, что, кроме них, тут никого нет. Стефани задержалась в кабинете-нише, где они нашли флэш-карты, затем они устроились у входной двери и стали ждать.

Через десять минут напротив подъезда остановился автомобиль. Стефани выглянула из-за занавески и увидела, как из-за руля машины выбирается Грин и направляется к двери.

Он был один.

Стефани кивнула Кассиопее, после чего распахнула дверь.

Грин, как обычно, был одет в темный костюм, при галстуке. Когда генеральный прокурор оказался внутри, она закрыла и заперла дверь. Кассиопея заняла позицию возле окна.

— Ну что ж, Стефани, можешь ты мне наконец рассказать, что происходит?

— Ты принес флэш-карты?

Грин сунул руку в карман и достал их.

— А записи ты прослушал?

— Конечно, — кивнул он. — Разговоры любопытные, но ничего криминального в них нет. Ну, говорят они о двадцать пятой поправке, но ведь это всего лишь разговоры. Болтовня. В ней нет и намека на какой-то заговор.