— Ладно, Олли, давай кое-что уточним, прямо сейчас.
— Нечего тут уточнять, — скривился он и прибавил саркастически: — Сэр.
— Еще одна остроумная реплика, и ты вылетишь из отряда. — Он заморгал при этих словах и прикусил язык. Я придвинулся ближе. — Ты первоклассный боец, Олли, и я хотел бы работать с тобой и дальше, но от человека, который не в состоянии исполнять приказы, не будет пользы никому. Сейчас я первый и последний раз задам тебе вопрос. Ответь, ты в команде или нет?
Олли выдерживал мой взгляд долгие секунды, затем резко выдохнул и медленно набрал в грудь воздуха.
— Твою мать, — проговорил он.
Я ждал.
— Я в команде.
— Мои правила, мои решения?
Он мотнул головой и на миг закрыл глаза.
— Да, сэр. — На этот раз никакого сарказма.
— Смотри на меня, — приказал я. Олли повиновался. — Повтори еще раз.
— Да. Твои правила, твои решения.
Я кивнул.
— Значит, не будем больше это обсуждать.
Затем повернулся и пошел назад, к своим ребятам, решив ничего не объяснять Дитриху и Кортленд. Вскоре к нам присоединился Олли. Тогда я попросил минуту внимания и сказал:
— Полагаю, нас будут допрашивать, когда мы вернемся в Балтимор. Им необходимо знать все. — Я выдержал паузу. — У меня есть друг, доктор Руди Санчес. Он полицейский психиатр. И хороший человек.
— Психотерапевт? — переспросил Скип.
— Да. Он здесь, в ОВН, и всем нам не помешает зайти к нему на несколько минут.
— Это зачем? — поинтересовался Скип.
Старший повернулся к нему.
— Скажи-ка, сынок, думал ли ты сегодня утром, что до ужина успеешь поубивать зомби и пострелять в маленьких детей?
Весельчак уставился в пол.
Старший положил ему на плечо широкую ладонь.
— Поверь мне, Скип, ты не сможешь заснуть, оставив все это при себе, не рассказав никому.
Олли стоял молча, только глаза сверкали и руки сжимались в кулаки.
Банни произнес:
— Я вообще никогда не засну.
Склад ОВН, Балтимор.
Вторник, 30 июня, 20.51
Вертушка доставила нас обратно, на склад в Балтиморе. По дороге Грейс сообщила, что там для всех бойцов отряда устроены квартиры.
— Ничего особенного, — сказала она, перекрикивая гул вертолета, — небольшие кабинеты переоборудованы под спальни. Мистер Черч просил, чтобы вы отправились по своим комнатам и подождали, пока он вас не вызовет. Он советует до встречи с ним не вступать в разговоры с другими членами ОВН. Не беспокойтесь, вы вне подозрений, дело в том, что в отдел набрали много новеньких, и некоторые понятия не имеют, какого рода катастрофа произошла. Безопасность превыше всего.
Новость никому не понравилась, и остаток пути прошел в молчании. Старший притворился, будто спит, но на самом деле он наблюдал за Олли, который отвернулся от нас с Кортленд и уставился в окно. Когда Симс заметил, что я за ним подсматриваю, он улыбнулся и закрыл глаза. А через пару минут вроде бы задремал. Однако я сильно сомневался, что это так.
Почти стемнело, когда мы приземлились. На выходе из вертолета меня встретил охранник и проводил к Черчу в кабинет. Тот не кинулся меня обнимать и вообще не выразил особых эмоций, лишь окинул оценивающим взглядом с ног до головы. Затем указал мне на кресло, а сам сел за письменный стол. Мой сопровождающий налил мне чашку кофе и удалился, прикрыв за собой дверь.
— Грейс доложила, что никто из отряда «Эхо» не получил повреждений.
Я едва не сказал: «Никаких видимых повреждений», но промолчал, поскольку не хотел показаться банальным. Однако Черч понял мою мысль и закивал.
— И вам удалось захватить пленника.
Я ничего не ответил. Он, конечно, знал про Олли — ему наверняка передали, — тем не менее решил этого не касаться.
— Что теперь будет с детьми?
— Все они переправлены в больницу под охраной ФБР. Бюро взяло на себя проблему установления их личностей. Некоторые настолько травмированы, что не могут даже назвать свое имя. Ни один ребенок не помнит, как его схватили. У нескольких на коже свежие ожоги, похоже, от тейзера, так что, вероятно, всех их забирали в бессознательном состоянии и без всякой системы.
— Эксперименты над детьми выставляют все дело в совершенно новом свете.
— Именно, — подтвердил он, — и я хочу услышать от вас подробный пересказ того, что сегодня произошло, капитан, только сначала вы должны навестить крабовый завод. Как скоро вы сможете выдвинуться туда?
— Полагаю, противник на другом объекте не сразу узнает о нашем рейде, — сказал я. — Спутниковая связь не работала, так? К тому же вы повредили все телефонные кабели. Уже вечер, переговоры между вражескими группировками сведены к минимуму. Думаю, мы нанесем следующий удар завтра в полдень.
— Почему не прямо сейчас? Оружия у нас достаточно, чтобы войти жестко.
Я отрицательно покачал головой.
— Существуют три причины, по которым не стоит делать этого сегодня. Первая: необходимо допросить пленного. Вторая: на мясоупаковочной фабрике оказалось полно детей. Кто, мать его, знает, сколько гражданских лиц томится на крабовом заводе? Если вломиться туда, как Джон Уэйн, [19] то много невинных людей будет убито.
— А третья причина?
— Поскольку объект закреплен за отрядом «Эхо», я не хочу, чтобы кто-нибудь еще направлял наши действия. Послушайте, вы наняли нас, чтобы мы стали первыми. Что ж, вы получите то, за что заплатили. Смотрели запись с камер на наших шлемах? Наверняка. Значит, понимаете, через что мы прошли там. Ребята у меня и вправду крепкие. Может, отряд «Альфа» и считается элитой или еще какой хренью, однако они не спешили на базу. Им следовало бы прибавить шагу. Дело приняло серьезный оборот, а тут поди дождись их.
— Грейс Кортленд и Гас Дитрих превосходные агенты. Такие же высококлассные, как и все бойцы команды «Эхо», — сказал Черч. — Вернее, были… до определенного момента… Но после случая в больнице Святого Михаила они до сих пор выказывают признаки потрясения. В последние два дня эффективность их строевой подготовки снизилась на четырнадцать процентов, заметно ухудшилась и боевая готовность. Ничего такого не наблюдалось прежде.
Теперь мне все стало ясно. Я отставил чашку и уперся локтями в стол.
— Значит, мы поняли друг друга?
— То, что вы видели в Делавэре, доказывает лишь одно: мы не поспеваем за ними. Я хочу, чтобы зачистку на крабовом заводе произвели сегодня ночью. Прямо сейчас.