— С днем рождения, Голубка.
— Но он только завтра, — пролепетала я, ошарашенно оглядываясь по сторонам и всем улыбаясь.
Трэвис пожал плечами.
— Поскольку тебе все разболтали, нам пришлось внести в план кое-какие изменения. Сюрприз удался?
— Еще как, — подтвердила я, когда подошел Финч и обнял меня.
— С днем рождения, крошка! — Он поцеловал меня в губы.
Америка толкнула меня в бок.
— Еще повезло, что я взяла тебя в город, иначе ты здесь выглядела бы чучелом!
— Ты великолепна, — похвалил Трэвис, осматривая мой наряд.
Брэзил обнял меня, прижимаясь щекой.
— А как тебе коронная фраза Америки: «От Брэзила у меня мурашки». Ведь это только для того, чтобы заманить тебя сюда.
Я взглянула на Америку, и подруга засмеялась.
— Главное в том, что это сработало.
Когда все по очереди обняли меня и пожелали счастливого дня рождения, я наклонилась к Америке.
— А где Паркер?
— Придет позже, — шепнула она. — До самого обеда Шепли не мог дозвониться ему.
Брэзил добавил громкости в колонках, и все закричали.
— Идем со мной, Эбби! — Брэзил повел меня на кухню.
На стойке бара он выставил целый ряд стопок текилы.
— Поздравление с днем рождения от футбольной команды, малышка! — улыбнулся он, разливая текилу «Патрон» по стопкам. — Вот так мы отмечаем эти праздники. Раз тебе исполняется девятнадцать, то столько же и стопок. Ты можешь выпить или поделиться ими, но чем больше выпьешь, тем больше получишь вот этого. — Он пошуршал горстью двадцатидолларовых купюр.
— Боже! — завизжала я.
— Давай, Гулька, выпей их! — сказал Трэвис.
Я с подозрением глянула на Брэзила.
— Значит, я получу двадцатку за каждую выпитую стопку?
— Так точно, слабачка. Учитывая твой вес, ты заработаешь к концу вечера баксов шестьдесят.
— Брэзил, не торопись с выводами. — Я взяла первую стопку, поднесла к губам, мигом опустошила и переложила в другую руку.
— Вот черт! — воскликнул Трэвис.
— Брэзил, это пустая трата денег, — сказала я, вытирая губы. — Надо пить не «Патрон», а «Куэрво».
Самодовольная улыбка исчезла с лица Брэзила. Он покачал головой и пожал плечами.
— Тогда принимайся за дело. В твоем распоряжении бумажники двенадцати футболистов, и парни сомневаются, что ты сможешь прикончить хотя бы десяток рюмок.
Я прищурилась.
— Удваиваем ставки. Я говорю, что выпью пятнадцать.
— Сорок баксов за рюмку? — неуверенно спросил Брэзил.
— Испугался? — поинтересовалась я.
— Нет, черт побери! Я дам по двадцатке за каждую стопку, а когда ты доберешься до пятнадцатой, удвою общую сумму.
— Вот как празднуют дни рождения в Канзасе, — сказала я, опустошая еще одну рюмку.
Через час и еще три стопки я танцевала в гостиной с Трэвисом. Играла рок-баллада; двигаясь в такт музыке, Трэвис шевелил губами и повторял слова песни. В конце первого припева он наклонил меня, а я забросила руки назад. Парень снова поднял меня, и я ахнула.
— Только не делай так, когда я перейду к двузначному числу стопок. — Я захихикала.
— Не помню, я уже говорил, что ты потрясающе выглядишь сегодня?
Я покачала головой, обняла Трэвиса и уткнулась лицом ему в плечо. Он крепко прижал меня к себе и зарылся в моей шее. Я совершенно позабыла о всяких решениях, браслетах и раздвоении личности. Я находилась там, где и хотела.
Когда музыка стала более ритмичной, отворилась дверь.
— Паркер! — Я подбежала к нему и обняла. — Ты все-таки пришел!
— Извини, Эбс, что опоздал. — Он поцеловал меня в губы. — С днем рождения!
— Спасибо, — ответила я, краем глаза замечая, как на нас пялится Трэвис.
Паркер приподнял мою руку.
— Ты надела его.
— Я же обещала. Потанцуем?
Паркер покачал головой.
— Э… я не танцую.
— Тогда хочешь посмотреть, как я опустошу шестую стопку «Патрона»? — Я улыбнулась, показывая пять двадцатидолларовых купюр. — Если доберусь до пятнадцатой, то сумма удвоится.
— А тебе не кажется, что это немного опасно?
— Я ловко с ними управляюсь, — шепнула я ему на ухо. — Мы с отцом играли в это с моего шестнадцатилетия.
— Правда? — неодобрительно спросил Паркер и нахмурился. — Ты пила с отцом текилу?
— Так уж он налаживал отношения. — Я пожала плечами.
Паркер никак не отреагировал на мои слова. Он обвел взглядом толпу.
— Я не смогу остаться надолго. Мы с отцом рано утром уезжаем на охоту.
— Хорошо, что моя вечеринка сегодня, иначе завтра у тебя не получилось бы, — сказала я, удивляясь его планам.
Паркер улыбнулся и взял меня за руку.
— Я вернулся бы вовремя.
Притащив Паркера к стойке бара, я схватила очередную стопку, прикончила ее и с грохотом опустила обратно, к предыдущим пяти.
Брэзил вручил мне еще двадцатку, и я отправилась танцевать в гостиную. Трэвис перехватил меня, и мы кружились вместе с Шепли и Америкой.
Шепли шлепнул меня по ягодицам.
— Раз!
Америка добавила второй шлепок, а потом присоединились все остальные, кроме Паркера. Перед девятнадцатым разом Трэвис потер ладони.
— Мой черед!
Я потерла свою пятую точку, начавшую уже побаливать.
— Полегче только! У меня задница не железная!
Лукаво улыбнувшись, Трэвис высоко занес руку.
Я крепко зажмурилась, через мгновение приоткрыла глаза и увидела, что за секунду до шлепка Трэвис остановился, а потом легонько хлопнул по моей попе.
— Девятнадцать! — заявил он.
Гости радостно закричали. Америка пьяным голосом принялась исполнять «Happy Birthday». Я засмеялась, когда вся комната запела «Голубка» вместо моего имени.
Заиграла очередная медленная мелодия, и Паркер повел меня на импровизированный танцпол. Очень скоро я поняла, почему он не танцует.
— Извини, — сказал парень, в третий раз наступая мне на ноги.
Я опустила голову ему на плечо и соврала:
— У тебя все отлично получается.
Он прижался губами к моему виску.
— Что будешь делать вечером в понедельник?
— Ужинать с тобой?
— Ага. В моей новой квартире.