— Значит, вы полагаете, что фраза «HIC VANIDICI LATITANT» — шифр? — спросил Вертутти.
Пьеро отрицательно покачал головой.
— Вовсе нет. На самом деле я уверен, что мы имеем дело как раз не с шифром. Мы сразу можем отбросить «Атбаш», так как все, что закодировано в нем, представляет собой бессмысленный набор букв. Что касается латинского способа шифровки, то наша фраза слишком коротка для него. Правда, чтобы отбросить малейшие сомнения, которые могут возникнуть, я пропустил ее через ряд специальных аналитических программ, но, как и ожидалось, безрезультатно. Я убежден, скрытого смысла здесь нет.
— Тогда зачем меня сюда пригласили? — вновь возмущенно воскликнул Вертутти. — Если мы ничего больше не сможем узнать из данной надписи, значит, я попусту теряю здесь время. А вы, Мандино, могли бы сообщить мне все по телефону. Ведь у вас есть мой номер, не так ли?
Мандино, не обратив ни малейшего внимания на очередную вспышку темперамента кардинала, сделал жест Пьеро продолжать.
— Я вовсе не говорил, что из этой фразы мы больше ничего не сможем узнать, — продолжал ученый. — Я только сказал, что она не является шифром, что вовсе не одно и то же.
— И что вы нашли? — не скрывая раздражения, спросил Вертутти.
— Терпение, кардинал! — воскликнул Мандино. — Тот камень ждал почти два тысячелетия, чтобы кто-то сумел прочесть высеченную на нем надпись. Вам же, кардинал, не составит труда подождать еще несколько минут и выслушать до конца информацию нашего уважаемого коллеги.
Долговязый ученый неуверенно перевел взгляд с одного из собеседников на другого, а затем обратился к Вертутти:
— Мой анализ латинской фразы лишь подтвердил буквальное значение слов, входящих в нее. «HIC VANIDICI LATITANT» означает «Здесь лежат лжецы», и самым вероятным объяснением данной надписи можно считать то, что камень изначально находился в одном из двух мест. Первое из них вполне очевидно: на гробнице или рядом с гробницей или захоронением, в котором находились по меньшей мере два тела. Если бы там лежало одно тело, латинская фраза звучала бы иначе «HIC VANIDICUS LATITAT».
— Я неплохо читаю и понимаю по-латыни, синьор Пьеро, — пробормотал кардинал. — Возможно, вам неизвестно, но латынь — официальный язык Ватикана.
Пьеро покраснел.
— Я всего лишь пытаюсь подробно изложить вам логику исследования, кардинал. Пожалуйста, выслушайте до конца.
Вертутти раздраженно махнул рукой, откинулся на спинку стула и продолжал слушать.
— Я отверг этот вариант по двум причинам. Первая: если камень находился на гробнице или неподалеку от нее, очень велик шанс, что если бы кто-то нашел его, то практически сразу же обнаружил бы и тела. Но мы можем с уверенностью сказать, что ничего подобного не произошло, так как в противном случае в истории был бы зафиксирован факт обнаружения надписи. Даже в Средние века значение данного захоронения было бы ясно всем.
— А вторая причина?
— Сам камень. Его размер и форма не подходят для надгробия.
— А что насчет второго места? Где оно могло быть? — спросил Вертутти.
Перед тем как ответить, Пьеро улыбнулся.
— Не знаю. Оно могло находиться где угодно в Италии. Или в какой-то другой стране.
— Что?
— Говоря, что существует два варианта местонахождения этого камня, я имел в виду, что, если он не был надгробием — невозможность чего, как мне представляется, я продемонстрировал, — остается единственный вариант его применения.
— И каков он?
— В качестве карты. Точнее говоря, половины карты.
2
Марк внимательно изучил схему вскрытия и выслушал сделанный Бронсоном перевод с итальянского описания характера повреждений на голове Джеки.
— Ты полицейский, Крис, — кивнул он, — и знаешь, о чем говоришь. И твой вывод вполне логичен. На лестнице и в холле нет ничего, что могло бы причинить подобное повреждение.
Бронсон чувствовал, как горе Марка постепенно уступает место злости. Злости на тех, кто проник к нему в дом и намеренно или случайно убил его жену.
— И что мы теперь должны сделать? Сообщить в итальянскую полицию?
— Не думаю, что это поможет. Они твердо решили, что имеют дело с несчастным случаем. Наши свидетельства исчерпываются не совсем обычной формой раны и фактом взлома задней двери дома. Они в ответ на все доводы скажут, что у вас ничего не было похищено, даже наличные деньги со столика в спальне, а рану на голове у Джеки можно объяснить массой разных причин. Нас вежливо выслушают, выразят соболезнования, на чем все и закончится.
— Как нам быть?
— Прежде всего попытаться выяснить, что искали грабители. Я дважды обошел дом и не обнаружил никакой пропажи, но если мы займемся этим вместе, возможно, мы что-нибудь и проясним.
— Прекрасная идея!
Прошло двадцать минут, они внимательно осмотрели все помещения виллы — и ничего не нашли.
Все ценные вещи — деньги, драгоценности, дорогое электронное оборудование — были на месте и в полной исправности.
Они спустились вниз, на кухню, и Бронсон поставил на плиту чайник.
— Может быть, ты все-таки что-то забыл, Марк? Возможно, что-то лежит не на своем месте, что-то перенесено из одной комнаты в другую?
— Где уж тут разобраться. Половина мебели в доме накрыта простынями, многое действительно перенесено в другие комнаты, чтобы расчистить место строителям.
— Ты не заметил ничего такого, что казалось бы странным и при этом не имеет никакого отношения к строителям?
Марк на несколько мгновений задумался.
— Только, возможно, шторы в кабинете, — после минутного размышления произнес он.
— О чем ты?
— Мы купили виллу совсем недавно, и в ней многое пришлось менять. Шторы в кабинете остались от старых владельцев, и они просто ужасны, поэтому, наверное, прежние хозяева и не забрали их. Джеки их не выносила, поэтому мы их никогда и не задергивали, чтобы не видеть уродливого узора. Но когда мы сейчас зашли в кабинет, я заметил, что они задернуты.
— Джеки точно не могла сделать ничего подобного?
Марк отрицательно покачал головой.
— Ни при каких обстоятельствах! На окнах в кабинете есть ставни, и мы их никогда не открывали, чтобы на экране компьютера не было бликов от солнца. Поэтому не было никакой нужды задергивать еще и шторы.
— Тем не менее кто-то это сделал! Полиция не стала бы делать ничего подобного. Возможно, грабители задернули шторы, когда что-то искали в кабинете и не хотели, чтобы им мешал проникавший в окно свет.
— Мы проверили кабинет, — возразил Марк, — и там все на месте.
— Я знаю. Значит, нам нужно вернуться туда и проверить еще раз.