— Матерь Божья! — охнула журналистка. — Логово! Вы не ошиблись, Док!
Открывшаяся их взорам комната не была очень уж большой — примерно пятьдесят футов в длину и двадцать в ширину. Со сводчатого потолка свисали мощные лампы, соединенные силовым кабелем. Стены, пол и потолок устилали плиты известняка, сложенные близко друг к другу, почти без швов. На дальней стене, словно гобелены, висели четыре огромных церемониальных знамени, рисунки на которых только немного отличались между собой.
На крайнем левом — меч и круг рунических знаков, символ «Аненербе», нацистской организации, созданной для поиска наследия предков. На знамени рядом — меч, обвитый лентой, который Холлидей видел не только вытатуированным на запястье мертвеца из сельского дома Кэрр-Харриса, но и высеченным в камне над входом в замок-музей Келлермана. На третьем полотнище был изображен рунический круг, а внутри его геральдические драконы удерживали меч. На четвертом — опять же меч и красная свастика Общества Туле, так называемого Тевтонского ордена Святой чаши Грааля. От нацистской палитры — красный, белый и черный цвета — рябило в глазах.
— У этого парня, Келлермана, мечи — настоящий пунктик, — рассматривая гобелены, произнесла Пэгги.
— Я боюсь, что его пунктик — один-единственный меч… — вздохнул Холлидей.
Остальное пространство подземной комнаты заполняли стенды с экспонатами. Почти как в музее.
Различного рода оружие, начиная с позолоченного маузера тридцать второго калибра с гравировкой «Meister Schieben» [82] и тем же, уже привычным, гербом — меч и лента. Рядом — старый, видавший виды, пистолет-пулемет MP-18 [83] и «Panzerfaust» [84] — немецкая версия американской базуки.
Вдоль стен стояли манекены с военной формой: от простого пехотного Kaiserjager [85] мундира времен Первой мировой войны со знаками различия ефрейтора до роскошного мундира эсэсовского генерала. Таким образом составитель экспозиции, по всей видимости, хотел подчеркнуть нелегкий путь, проделанный Лютцем Келлерманом от грязных окопов до генерального штаба Германии.
И фотографии. О да! Здесь, в отличие от музея в новом замке, снимков Лютца Келлермана хватало. Лютц Келлерман с Роммелем в Северной Африке, облокотился на массивный танк. Лютц Келлерман с Адольфом Гитлером и Альбертом Шпеером во время стремительного трехчасового турне фюрера по столице Франции. Лютц Келлерман в Ватикане с вице-канцлером Францем фон Паленом и кардиналом Еудженио Пачелли, [86] человеком, вошедшим в историю как Римский Папа Гитлера, — снимок сделали, по всей вероятности, в тысяча девятьсот тридцать третьем году перед или сразу после подписания «Рейхконкордата» между нацистами и Римско-католической церковью. Лютц Келлерман и Мартин Вейсс, оберштурмбанфюрер СС, стоящие в воротах Дахау, а прямо у них над головами позорный лозунг «ARBEIT MACHT FREI». [87]
И самая интересная фотография: изрядно постаревший Лютц Келлерман стоит рядом с сыном на холме у подножия гигантской статуи Христа Спасителя на горе Корковадо, что возвышается над крупнейшим городом Бразилии — Рио-де-Жанейро. Здесь Акселю было примерно восемнадцать лет. Холлидей без малейшего труда опознал автомобиль на заднем фоне — «шевроле импала», его фары и бампер не спутать ни с чем. Весомое доказательство: Лютц Келлерман пережил войну и прожил еще долго. «Импалу» начали выпускать в конце пятидесятых годов.
Отец и сын были похожи, как две капли воды. Длинный аристократический нос, продолговатое лицо, залысины и немного пухлые губы. Самое значительное различие между их лицами — длинный шрам, бегущий от глаза через щеку до подбородка, уродующий физиономию Келлермана-старшего. Он получил его в сабельной дуэли. По мнению Холлидея, проливать кровь не на поле битвы, а в салоне под аплодисменты толпы и шампанское — довольно извращенный вид храбрости.
— Посмотрите сюда! — позвала Пэгги.
Она подошла к столу, над которым висел портрет Гитлера, а ниже — семейная фотография в посеребренной рамке: красивая женщина в платье стиля сороковых с ребенком на руках, рядом с нею — девочка лет шести или семи. Позади них, столь же характерный, как и Христос Спаситель из Рио, упирается в небо заснеженный пик Маттерхорна. [88] Так вот где скрывалась семья Келлерманов в Швейцарии! На столешнице лежала книга в кожаном переплете, на котором ясно различалось тиснение черепа «Тотенкопфа» — тридцать третьей дивизии СС, отвечавшей за организацию и охрану концентрационных лагерей.
— Дневник? — спросил Холлидей.
Пэгги открыла книгу. Наверху каждой страницы — даты. Чернильные записи аккуратным ровным почерком. Да, это дневник Лютца Келлермана. Сорок третий год.
— Ваша камера может брать крупные планы?
— Запросто.
— Сфотографируйте столько страниц, сколько успеете.
— Постараюсь.
Журналистка вынула фотоаппарат, развернула тетрадь на первой странице и принялась за работу. Прикинув, что ей потребуется не меньше двадцати минут, Холлидей отправился гулять по комнате, рассматривая экспонаты. Он хотел обнаружить хоть какую-то связь между Лютцем Келлерманом и мечом храмовника, найденным дядей Генри.
Единственным свидетельством, проливавшим слабый свет на его поиски, оказалось фото, где Гиммлер, Геббельс и Лютц Келлерман стояли на балконе в Бергхофе с кофейными чашками в руках. По крайней мере, рассказ Драбека о том, что Келлерман часто бывал в загородной резиденции Гитлера в Баварских Альпах, косвенно подтверждался.
— Закончила, — сказала Пэгги, подходя к Холлидею. — Приблизительно двести страниц. Не очень четко, но на приличном компьютере мы сможем все прочитать…
Раздался скрип. Они повернулись.
— Герр Док Холлидей, фрейлейн Блэксток, — церемонно произнес Аксель Келлерман, стоя в дверном проеме. — Как хорошо, что вы решили заглянуть ко мне в гости.
Рядом с ним застыли двое белокурых парней в камуфляжной форме. Они держали наперевес вполне современные штурмовые винтовки «Хеклер и Кох G36».
Келлерман щелкнул зажигалкой, прикурил, выпустил носом две струйки дыма и улыбнулся.
— Я же говорила: нужно брать с собой оружие… — прошептала Пэгги.
На Джона Холлидея и Пэгги Блэксток надели наручники, отобрали у журналистки сумку и фотокамеру, а у подполковника — «Маглайт» и повезли на электромобиле для гольфа к замку-музею. Приблизившись к поместью, Джон увидел, что «мерседес», отъезд которого он наблюдал, вернулся и занял свое место на автомобильной стоянке. Около усадьбы их вытащили из электромобиля и подвели к «мерседесу».