Через треугольный клапан палатки он увидел широкое лицо того самого китайца, который его избил.
— Вставать, — прошептал солдат, встревоженно глядя на него.
Лука поднялся. Тело, словно налитое свинцом, плохо слушалось его. Он уставился на военного заплывшими после побоев глазами, вся левая половина лица была разбита и кровоточила. Нижняя челюсть отвисла, на губах запеклась кровь, мысли метались.
Военный одной рукой ухватил Луку и подтащил к выходу.
— Ботинки надеть, — сказал он тихо.
Лука автоматически взял ботинки, раскрыл пошире и натянул на обледеневшие носки. Без шнурков ботинки начали спадать, как только он вылез из палатки на холодный ночной воздух.
Военный стоял перед ним, держа в руках рюкзак Билла, из-под полузакрытого клапана торчала бухта веревки.
— Иди. — Военный указал на заснеженную расщелину. — Рассветать через час. Ты уходить теперь.
Лука недоуменно моргнул. Может, это обман? Он посмотрел мимо солдата в направлении других палаток, но там царила тишина. Все, кроме них, спали. Одно долгое мгновение Лука стоял и глядел перед собой. Потом оцепенение прошло, его сменило непреодолимое желание бежать. Он рывком выхватил рюкзак из рук военного и повернулся, собираясь уходить, но внезапно остановился.
В нескольких футах от него на снегу лежало тело Билла. Руки его по-прежнему были раскинуты, а лицо повернуто к Луке. Лука как зачарованный уставился на него. Глаза Билла помутнели и остекленели. Лицо изменилось, стало похожим на плохую копию оригинала. Словно настоящий Билл ушел, оставив вместо себя свое подобие.
— Он умереть, — прошептал Чэнь, тряхнув Луку за плечо. — Но ты можешь спастись.
Лука оторвал взгляд от Билла и посмотрел Чэню в глаза.
— Как ты живешь в таком ужасе? — спросил он.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и зашагал по глубокому снегу, не оглядываясь и забыв обо всех ушибах и синяках.
Чэнь смотрел вслед европейцу, пока тот не исчез в тени нависающего утеса. Потом он развернулся и, низко опустив голову, побрел к стоянке. Вытащив из сугроба складную лопатку, он принялся закидывать снегом окоченевшее тело Билла.
Он не вполне понял последние слова европейца, но общий смысл до него дошел.
До рассвета оставался час. Скоро Чжу прикажет разгромить монастырь. Но пока Чэнь не мог позволить себе думать об этом.
— Шара!
Крик Луки разнесся над черными камнями. Он остановился и прислушался, не раздастся ли ответ.
— Шара!
Он поднял голову, и на востоке над горами увидел первые проблески рассвета: длинные кроваво-красные полосы прочертили небеса. С каждой минутой свет набирал силу, захватывал все больше неба, выжигая ночной мрак.
Лука переводил взгляд с камня на камень, отчаянно пытаясь сориентироваться. Одно место тут, казалось, ничем не отличалось от другого.
— Шара!
Откуда-то слева он услышал приглушенный звук ее голоса. Убежище оказалось ближе к обрыву, чем он думал. Он бросился туда, перепрыгнул через несколько камней, метнулся в сторону, снова услышав крик. Теперь он звучал четче. Да, это была Шара.
Лука позвал ее, в отчаянии оглядывая окрестности. Наконец он увидел ту самую трещину.
— Лука! Мы здесь! — Голос Шары доносился откуда-то снизу, и он ощутил на глазах слезы облегчения.
Он залез в рюкзак, вытащил веревку и закрепил на камне.
— Привяжитесь! — прокричал он.
Он начал разбирать рюкзак, раскладывая вокруг то, что лежало сверху. Отодвинув в сторону баллоны с горючим и пару запасных перчаток, он вытащил длинную струну, на которой висело всевозможное альпинистское железо. Отстегнув два шкива и несколько карабинов, он расправил два отрезка пятимиллиметрового репшнура для прусиков и привязал их к главной веревке, которую сбросил Шаре. Пропустив через ту же веревку шкивы, он начал выбирать ее, с каждой протяжкой передвигая вперед прусики. Так, метр за метром, он поднял Шару и Бабу.
Рука Шары первой появилась из щели. Лука развернулся, чтобы скомпенсировать натяжение, и ухватил ее запястье, а потом вытащил целиком из щели. Бабу все еще цеплялся ей за шею, а она бросилась к Луке, крепко его обняв.
— Лука! — прошептала она, зарывшись лицом ему в плечо. — Мы думали, вы никогда не вернетесь. Там было так темно… и холодно.
Через секунду она отстранилась, скользнув взглядом по его лицу.
— Что они с вами сделали? — прошептала она, легонько касаясь рукой его щеки.
Он не ответил. Зажмурился — и снова картинки прошедшей ночи замелькали перед глазами. Он попытался заговорить, и голова склонилась к земле.
— Они… застрелили… Билла, — выдавил он наконец треснувшим голосом.
Лицо Шары окаменело. Потом ее глаза расширились — она не могла поверить, ждала, что он возразит сам себе: нет, это неправда.
— За что? — прошептала она.
— Ни за что. Я сказал им все, что они хотели знать.
Рука Шары метнулась к лицу, закрыв ладонью глаза.
Губы ее начали шевелиться, произнося слова молитвы. Она стояла, расставив ноги и чуть раскачиваясь, а слова слетали с губ. Лука смотрел на нее несколько мгновений, потом выражение его лица начало меняться. Страшное горе, казалось, уступило место чему-то горькому и холодному. Он принялся энергично укладывать назад разбросанное содержимое рюкзака.
— На это нет времени, — сказал он, не глядя на нее. — Мы должны добраться до Гелтанга раньше их.
Он махнул рукой, подзывая Бабу, но мальчик медлил. Синяки и опухоли уродовали лицо Луки, глаза светились неистовой яростью. Бабу сильнее вцепился в ногу Шары, но Лука протянул руку и оторвал от нее мальчика, что-бы забросить себе на плечо. Бабу пытался сопротивляться, но Шара положила руку ему на голову, приглаживая взъерошенные волосы.
— Все будет хорошо, — сказала она, и в голосе ее слышались боль и скорбь. — Не бойся.
Лука двинулся в путь с рюкзаком на одном плече и Бабу на другом. Шел он быстро, труся по пересеченной местности. Шара спешила следом. Язычки ботинок шлепали его по ногам, а разрезанные шнурки волочились по земле, но он ни на секунду не замедлил шага.
— Что будем делать? — спросила, задыхаясь от спешки, Шара. — Эвакуировать монастырь?
Лука словно не слышал. Пот струился по его лицу. Он вглядывался в дальний край утеса, куда выходила заснеженная расщелина.
— Лука? — прокричала Шара и, ускорив шаг, схватила его за руку.
Лука скользнул взглядом по ее пальцам на своем рукаве и снова отвернулся.
— У нас нет времени, — сказал он, произнося слова в ритм с дыханием.
Когда они подошли к краю утеса, Лука остановился. Спустив Бабу с плеча ? Лука пополз вперед, утопая голыми руками в шуге. Он поднялся к вершине снежного карниза. Глядя вниз, он увидел стоянку. Китайцы еще не снялись. До него донеслись крики, потом из палатки появился солдат и остановился посреди лагеря. Еще несколько секунд — и из палаток высыпали остальные, застегивая на себе куртки.