Подойдя к сыну сзади, Бритта обвила его руками, положила подбородок на макушку и сказала:
– Знаю, что ты хочешь установить как можно больше контактов, утыкал всю карту сотнями глупых булавок… но завтра будет новый день. – Она стиснула мальчика в объятиях. – Обещаю, у тебя будет много-много новых дней.
* * *
26 февраля 2006 года, 18.00
Особняк семьи Дерри
Форт-Бельвуар, штат Виргиния
Эйб Дерри сидел в кабинете в своем двухэтажном кирпичном особняке, построенном в специальном жилом квартале для офицеров в Форт-Бельвуаре. Перед ним на массивном письменном столе громоздились кипы документов, которые он захватил со службы в надежде забыться в работе. Однако бумаги оставались нетронутыми. Дерри смотрел в окно второго этажа на легкий снежок, падающий с тронутого вечерними сумерками неба.
Вернувшись вчера днем из Германии, он застал жену в одиночестве в гостиной. Айрин искала утешение, работая руками. Она уже давно обнаружила, что лепка позволяет сфокусировать мысли и чувства. Медитативное искусство помогало ей сохранять спокойствие в ожидании известий о пропавшем сыне.
Вечером, когда они лежали рядом в постели, Эйб крепко прижал жену к себе и рассказал все, что узнал от Джейме. Можно ли было найти надежду в словах Ричардс? Как следовало рассматривать тот факт, что и у других Садовников тоже похищены дети? Это должно было вселить уверенность в благоприятном исходе или, наоборот, говорило о том, что ситуация стала еще более ужасной?
Они согласились, что надежду в фактах все равно не найти. Она никак не связана с обрывочной информацией, которую муж и жена собирали по крупицам. Надежда порождается уверенностью в том, что жизнь хороша, мир по большому счету совсем не плох, а все мы находимся в надежных руках. Сейчас Дерри сидел и пытался найти добрые признаки в вечернем снегопаде.
Ожил телефон. Выждав три звонка, как просили сотрудники ФБР, дежурящие внизу, Эйб снял трубку.
– Алло, – произнес он осторожным тоном, к которому привык за последние две недели.
– Это Эбрахам Дерри? – Голос в трубке был незнакомый, мужской, не возникало никаких признаков электронных помех, призванных сделать его неузнаваемым.
«Вероятно, это не похититель», – подумал Дерри.
– Да. Кто говорит?
Он поймал себя на том, что ему трудно сохранять спокойствие. За эти недели уже не раз возникали ложные надежды.
– Меня зовут Дэвид Карлсон. Я живу в Оклахоме, и, возможно, у меня есть информация о местонахождении вашего сына.
У Эйба замерло сердце. Еще один сумасшедший? Как оказалось, в настоящее время многие отчаянно стремились привлечь к себе внимание самыми безумными способами.
– Говорите…
– Моя бывшая жена живет вместе с сыном в Швеции. Скажем так, мы с ней не очень-то ладим, и я уже больше года не видел своего сына Эрика. Но мы поддерживаем связь по радио. Сегодня Эрик мне сообщил, что наткнулся на огороженную территорию и увидел там подростка, по описанию похожего на вашего сына. Тот сказал, что его зовут Дэниел Дерри, и я нашел в Интернете заметку о том, что ваш сын был похищен.
– Как Эрик описал его?
– Сказал, что ему лет пятнадцать, он худой, чернокожий, был одет в теплую куртку и футболку с надписью «Рок-н-ролл».
Эйб едва не подскочил в кресле. В средствах массовой инфо рмации про футболку ничего не сообщалось. Но Швеция…
– Где именно находится эта огороженная территория?
– Эрик сказал, что его перевезли в поместье на острове к северу от Стокгольма. Он называется Транхольмен.
– Больше вам ничего не известно о местонахождении пленника, о его состоянии? – Эйб нашел естественным то, что перешел на командный голос, готовый вытянуть из звонившего всю информацию, отдавать приказания и заставлять делать дело.
– К сожалению, почти ничего. В гости меня никто не приглашал! Но остров совсем небольшой. Я посмотрел по карте и выяснил, что он находится в проливе Лилла-Вартан, у самого берега, недалеко от городка под названием Дандерид.
– Больше вы ничего не можете сообщить? – Дерри чувствовал, что его собеседник колеблется, как будто ему хочется что-то сказать, но он никак не может решиться.
– Нет, – наконец произнес Дэвид Карлсон. – Я попробовал связаться с местной полицией, но та отнеслась к информации от одиннадцатилетнего подростка с большим подозрением. Мне сказали, что обо всем передадут куда нужно, но особого энтузиазма я не почувствовал. Послушайте, мистер Дерри…
– Эйб. Пожалуйста, зовите меня Эйбом.
– Хорошо, Эйб. Понимаете, я неплохо знаю своего сына. Он ни за что не выдумает подобное. Поэтому я нашел ваш телефон в Интернете. Я подумал, что, если переговорю с вами напрямую, быть может, вы передадите эту информацию в ФБР.
– Считайте, что это уже сделано. – Дерри усмехнулся, понимая, что сотрудники бюро записывают разговор от начала до конца. – Вы ничего не имеете против того, чтобы оставить мне адрес и номер телефона? С вами, конечно же, захотят связаться для уточнения информации.
– Разумеется.
Пока Дэвид Карлсон быстро диктовал свои контактные данные, Эйб размышлял над двумя важными моментами. Во-первых, его сын жив. Во-вторых, неужели он находится в Швеции?
– Дэвид!.. – сказал Дерри, завершая разговор. – На вашем месте многие не захотели бы связываться с чужими проблемами и ни за что не позвонили бы мне. Спасибо вам за все.
– Надеюсь, я смог хоть чем-то вам помочь. До свидания. – Карлсон положил трубку.
– Да. Надежда. Вот что самое главное, – пробормотал Дерри.
Он встал из-за стола, собираясь спуститься вниз и обсудить новую информацию с сотрудниками ФБР.
* * *
26 февраля 2006 года, 22.14
Остров Транхольмен
Стокгольм, Швеция
– Так, девочка, нам пора идти. Ты готова? – спросил Дэниел Дерри свою маленькую подружку, сверившись с часами.
Последние тридцать минут он гадал, сможет ли осуществить задуманное. Затем Дэниел вспомнил, что всегда говорил ему отец, когда он должен был сделать выбор. Что может случиться самое плохое?
При попытке бегства их могут поймать и убить. Надо признать, перспектива не слишком радужная.
С другой стороны, если они не попытаются бежать, то погибнут наверняка. Это соображение определяло выбор.
Достав из кармана пачку жевательной резинки, Дэниел развернул одну за другой четыре пластинки и торжественно отправил их в рот. Запихнув последнюю, он обнаружил, что жевать сразу так много резинки трудно, но сделал все возможное, чтобы большой комок во рту стал влажным и мягким.
Малышка, с любопытством следившая за ним, протянула ручонку, прося угостить и ее.