Марш обошел вокруг стола и положил руку на плечо Терри.
– Я знаю... я, как и ты, выполняю приказы. Но то, что ты откопал, нельзя разглашать. Слишком большие масштабы. Неужели не понимаешь? За несколько часов вся полиция будет распята. Рассказать всем, что даже начальство продажно? Брось, сынок, это уже слишком!
Слушая Марша, Терри не мог с ним не согласиться. И все-таки ему казалось несправедливым, что эти негодяи не будут наказаны по заслугам, даже пятнышка в характеристике не останется.
– Я не в восторге от вашего предложения, – заявил Терри. – Надо попытаться, если даже это повлечет за собой неприятности. Игра стоит свеч. Этот "Джо Публика" не так уж глуп, как вам кажется. Лично я предпочел бы правосудие незаконному стремлению сохранить все в тайне.
Марш погасил сигару. На его сверкающей лысине выступил пот. Этот молодой человек начинал действовать ему на нервы. В сложившейся ситуации полиции меньше всего был нужен такой честный парень. Терри Пезерик собирался разворошить осиное гнездо, но никто ему этого никогда не позволит.
– Послушай, ступай-ка домой. Отоспись. А когда пораскинешь мозгами, поймешь, что я прав.
Терри поднялся и посмотрел Маршу в глаза.
– Теперь я понимаю, почему нас прозвали "дерьмом".
После ухода Терри Марш снова сел за стол и предался размышлениям. Если бы все было так просто, как думает Пезерик! Хороший полицейский разоблачает гнусных преступников. Но в этом мире полицейские в большинстве своем тоже преступники! Марш глубоко вздохнул. Он должен заткнуть рот Пезерику. И он это сделает.
* * *
Терри, кипя от гнева, гнал машину домой по пустынным улицам. Как ему хотелось прямо сейчас поехать на Флит-стрит и там, в редакциях газет, крикнуть во весь голос о том, что ему известно. Но он знал, что не сделает этого. Опять ему приходится выбирать между полицией и Морой Райан. И опять полиция в выигрыше.
Джэнайн поставила перед Роем завтрак, а себе налила чашку кофе, вышла в гостиную и добавила в кофе бренди. Только она отвернулась от бара с напитками, как едва не подскочила от неожиданности – в дверях стоял Рой и смотрел на нее.
– Я думал, ты завтракаешь, – сказал он, пережевывая пищу, и, проглотив, добавил:
– Рановато, даже для тебя, ты не считаешь?
Джэнайн опустила глаза и почувствовала, что краснеет.
– Я только этим и живу, Рой...
– Так вот, впредь, если меня нет дома, вызывай для Бенни такси. Я не хочу, чтобы ты его возила в школу: еще врежешься по дороге в фонарный столб! Ведь допилась до чертиков!
– Ничего не допилась! – запальчиво крикнула Джэнайн. Рой высморкался и вытер нос рукой.
– Не допилась, так допьешься! Делай, что я сказал. Слышишь?
Лицо Дженайн перекосило от гнева.
– Я спрашиваю... ты слышала? – заорал Рой.
– Слышала, не глухая.
– Не глухая, зато пьяная вдрызг! Как обычно.
Рой повернулся и пошел на кухню доедать завтрак. В прихожей, внизу, стоял Бенни и во все глаза смотрел на него.
– Папа, ты отвезешь меня в школу?
Рой кивнул.
– Отлично. Мама теперь совсем не может водить машину.
– Не езди с ней больше, сынок, хорошо?
Бенни пожал плечами:
– Это меня вполне устраивает.
Услышав это, Джэнайн залпом допила свой кофе, снова наполнила чашку, теперь уже одним бренди, и, сев, сделала несколько глотков. Глаза ее стали медленно наполняться слезами. Рой отнял у нее все, даже человеческое достоинство, а теперь вот и сына. От жалости к себе Джэнайн заплакала. Вскоре Рой вместе с Бенни вышли из дому. Сын с ней даже не попрощался!
* * *
Мора и Рой отправились в Эссекс, на встречу с ювелиром Ленни Айзааксом. Остановившись у светофора, Рой глянул на Мору:
– У тебя хорошее настроение, Мо.
Она улыбнулась:
– Да, ты прав.
– А что за причина?
– Ничего особенного, пухлоротый. Давай трогай, уже дали зеленый.
– Ах, черт побери!
Стоявший за ними фургон изо всех сил сигналил.
– Ладно, сейчас поедем. Так в чем же все-таки дело, если не секрет, а, Мо? Какой-нибудь парень?
– Возможно, – говоря это, Мора подумала об Уильяме Темплтоне.
– Значит, все-таки парень! – не без удивления произнес Рой.
– Послушай-ка, умник: я в хорошем настроении, потому что в хорошем настроении. Вот и все.
– Эта чертова женская логика меня изумляет!
Мора засмеялась:
– Ну, раз заговорили о женщинах, так скажи, какой нынче счет в игре с Джэнайн?
Рой чертыхнулся.
– Но ведь речь идет о женщинах, а не о чудовище из мутных глубин.
– Не говори гадостей, – усмехнулась Мора.
– Послушай, Мо, Джэнайн действует мне на нервы. Она пьет как сапожник.
– Джэнайн? Эта трезвенница? – усомнилась Мора.
– Хороша трезвенница! Наша жизнь рушится ко всем чертям. Точнее, уже разрушилась. Более четырех лет мы спим в разных постелях. Только Бенни меня удерживает, иначе давно бы покончил с этим.
– И когда она начала пить?
– В прошлом году. Но последние несколько месяцев вообще не бывает трезвой.
– Да, забавная пташка. Я ее никогда не любила, и все-таки она твоя жена.
– Знаешь, Мо, если бы не мать, я давно послал бы эту суку подальше. Но мать ее боготворит.
– Да, знаю. И все-таки, Рой, решать тебе. Я давно избавилась бы от нее, что бы там старуха ни думала. Сам посуди: ведь тебе с ней жить, а не матери.
Рой кивнул.
– Ну а как дела с этим типом Айзааксом?
– Кажется, он знает кое-кого из боссов на Джерси. Сказал, что может избавиться там от золота, а когда оно поступит на рынок в неимоверных количествах, цена на него упадет. Но к тому времени мы, так сказать, будем с кучей, извини мне мой каламбур. Я хотела сказать: с кучей денег. А какой-нибудь хмырь станет гонять по всей Европе, подсчитывая золотые резервы. Со временем найдется кто-нибудь умный, допетрит, что исчезнувший миллион продается вполне легально, и все постепенно угаснет. Как это обычно бывает. Так что, если хотите в ближайшие несколько лет приобрести золото, оставайтесь преданными "Южноафриканскому Ранду Крюгера"!
Рой расхохотался:
– Ты просто безумная, черт побери!
– Знаю... знаю. Я безумно счастлива, хотя это не значит быть сумасшедшей.
– Надеюсь, этот тип, Айзаакс, не намерен трепаться весь день. Все эти "передние колеса" никогда не знают, что пора затыкать фонтан. В свое время у меня уши отваливались от болтовни Сэмми Голдбаума!