Как ни старалась Кэйт убедить себя, что все дело в сложившейся ситуации, что Патрик после похорон дочери чувствует себя несчастным и не может оставаться в одиночестве, внутренний голос не переставал ей нашептывать: «Он говорил вполне искренне! Его глаза не умеют лгать!»
Кэйт знала, что стоит признаться ему в своих чувствах, и пути назад не будет. А он занимается темными делами, он крутой вышибала! И владеет всякими сомнительными заведениями! Но что бы ни говорили о Патрике, он значил для нее слишком много!
Вмиг он может увлечь ее за собой на дно. Их связь способна разрушить все, ради чего она работала всю жизнь и чем по-настоящему дорожила. Но, даже понимая это, она все равно хотела его! Никогда в жизни она никого так не хотела!
— Я люблю тебя, Патрик! Думаю, что люблю.
Она сказала это шепотом, чуть слышно, и он засмеялся:
— Думаешь? Что ж, придется пока довольствоваться и этим!
Кэйт взъерошила его жесткие волосы, пробежала кончиками пальцев по лицу. Ее руки скользили по его телу, опускаясь все ниже и ниже, подбираясь к ягодицам. Какой он сильный, упругий! Патрик, лежа на ней, ощущал покой и тепло. Казалось, их тела слились в одно. Он поцеловал ее в губы, и в этот самый момент резко зазвонил телефон, вернув их с неба на землю.
Кэйт поднялась и пошла в прихожую, на ходу надевая блузку.
Патрик раскурил еще одну сигарету. Ему не верилось, что в этот ужасный день он ощущал такой душевный покой.
Кэйт вернулась в гостиную и снова села на пол. Ее соски просвечивали сквозь тонкий шелк блузки.
— Это мама. Она заночует у Дорис. — Кэйт покачала головой. — Уж в очень неподходящий момент мама решила проявить деликатность.
Патрик улыбнулся:
— Она славная женщина, Кэйт! Напоминает мне мою мать, та тоже страстно любила жизнь. Тяжелый труд раньше времени свел ее в могилу, упокой, Господь, ее душу! Она так и не дожила до лучших времен, когда я уже был в силах обеспечить ей приличное существование! Я купил бы ей целый зал для игры в бинго!
Патрик говорил правду, и Кэйт засмеялась.
— Обязательно бы купил, Кэйт, можешь сколько угодно смеяться!
— Верю, потому и смеюсь! Я даже знаю, как бы ты это сделал!
Кэйт взяла у Патрика изо рта сигарету и глубоко затянулась.
— Хочешь в эту ночь остаться со мной?
Патрик сжал ее ногу повыше колена.
— За кого вы меня принимаете, мисс! — воскликнул он, с притворной стыдливостью опуская глаза, чем насмешил Кэйт.
Келли понимал, что только рядом с ней он мог сегодня смеяться. Смеяться легко, искренне!
Она замечательная и действует прямо как «тоник» — так любила говорить его мать, — и он любит ее! Он так ее любит! Так любит!
Позже, уже в постели, они снова занимались любовью, и она снова призналась ему в своих чувствах.
Во мраке ночи, в теплой постели, когда от тел их исходил запах мускуса, это признание казалось вполне уместным.
До самого рассвета они говорили о Мэнди и Лиззи, и каждый из них изгонял собственных демонов из души. Такие разные для постороннего глаза, они во многом были похожи. Патрик с одобрением отозвался о поездке Лиззи в Австралию и сказал, что на месте Кэйт сделал бы то же самое. Лиззи все принимает слишком близко к сердцу — он так и сказал: «слишком близко». Как он понимал ее дочь! За это его можно было еще сильнее любить. Он догадывался, что Кэйт винит себя во всех бедах дочери, пытался, как мог, успокоить ее. Наконец они, прильнув друг к другу, как близнецы в утробе, крепко уснули и проснулись, когда солнце уже было высоко.
За завтраком Патрик рассказал ей потрясающую новость:
— А ведь массажные салоны я продал, Кэйт! Все до единого. Через пять дней подпишу контракты — и все!
Глаза Кэйт округлились от удивления.
— Ты шутишь?
— Нисколько. С тех пор как эту девушку… в общем, после того, что случилось с моей Мэнди, и всего остального, я не хочу быть хоть как-то причастен к такого рода делам.
Кэйт тихонько сжала его руку.
— Я так рада, Пэт!
— Я вдруг понял, что подонок, убивший мою девочку, ничем не отличается от того гада, который прикончил Джиллиан Эндерби, — оба они извращенцы! Разница лишь в том, что на Мэнди напали на улице, а Джиллиан, как наживка на крючке, только и ждала, когда ее проглотят. Не так уж я наивен, чтобы воображать, будто после продажи салонов ничего подобного не повторится — жизнь есть жизнь. Только я не желаю иметь отношение ко всей этой мерзости!
— Рене, я полагаю, одобрила бы тебя!
Патрик улыбнулся:
— Да. Это уж точно! Вы во многом похожи, только Рене была блондинка маленького роста, а ты высокая и темноволосая. И мозги у нее работали что надо, у моей старушки Рене! Никто и не подозревал, до чего она умна.
— Ты, наверное, все еще скучаешь по ней, да?
Он кивнул:
— Да. Но не так, как раньше. Я ведь испытывал физическую боль. Будто мне отрезали руку или ногу. А сейчас то же самое чувствую из-за Мэнди. Но о Рене уже могу вспоминать без боли — сладкие воспоминания с примесью горечи!
— Понимаю.
— А главное — у меня есть ты, это помогает жить! Так помогает! Рене наверняка одобрила бы мой выбор. Ты бы ей понравилась, Кэйт. И она тебе тоже!
Кэйт не была в этом уверена, но промолчала. Она налила Патрику кофе и улыбнулась:
— Ну что же, возвращаясь к твоим салонам, я могу сказать, что ты поступил правильно. Они не принесли бы тебе счастья. Итак, через день-другой мы начинаем тестирование крови, и это безусловно даст какие-то положительные результаты. Мы хоть сможем исключить из списка подозреваемых большинство мужчин, проживающих в городе, а это существенно облегчит нашу работу.
— Ты в самом деле думаешь, что тестирование крови так важно?
— Да, — кивнула Кэйт, — да, я в это верю!
Патрик глотнул еще кофе и опять улыбнулся. Он тоже на это надеялся. Он согласился оплатить всю операцию и даже готов был отдать все свое состояние, все до последнего пенса, только бы поймать убийцу дочери! Не важно, кто найдет его первым — он или полиция. Куда бы они его ни засадили, он сумеет добраться до негодяя, это уж точно! Попадет за решетку — прекрасно! Это лишь увеличит шансы Патрика достать этого ублюдка! В тюрьме непременно отыщется какой-нибудь заключенный, и не один, из тех, кто в долгу перед Патриком!
Но Кэйт он об этом не скажет. Пусть они любовники, пусть одинаково заинтересованы в удачном исходе этого дела, он не видит ни малейшего смысла в том, чтобы посвящать Кэйт в свои планы. Но раньше надо подойти к мосту, а уж потом думать, как его перейти!
Ему нужно знать лишь одно: кто убийца. С остальным он справится. Как? Об этом Кэйт никогда не узнает!