Тедди пригладил волосы большой костлявой рукой.
— Что за мерзавец, черт бы его побрал! Говорю тебе, Стефан, у нас тут такие сплошь и рядом.
Девушка сидела на кровати, ее правый глаз заплыл от ушиба, и одна сторона лица казалась больше другой. Из ранок на брови и на губе сочилась кровь.
— А что будет со мной? — У нее был очень юный голос, ион дрожал от общего потрясения и страха.
Терри посмотрел на нее удивленно, словно уже забыл о ее существовании. Отчасти это и в самом деле было так.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну мне-то что делать?
Он окинул ее лицо опытным взглядом, не дотрагиваясь до него, чтобы не выпачкаться в крови.
— Ничего, выживешь. Поезжай в госпиталь. Пара стежков — и с тобой все будет в порядке…
Возвращаясь со Стефаном в кабинет, он по пути сказал:
— Я подключу другую шлюху. Мы вернемся к делу через пару часов… Что за мерзавец, а?
Спустя десять минут Стефан уже отъезжал от клуба на своем «Мерседесе».
Израненная девушка делала лихорадочные попытки поймать такси, но ее наряд, само место, где она находилась, и обильные пятна крови на одежде служили гарантией, что никто не остановит машину ради нее.
Она плакала.
Мужчины в крыле все еще находились в сильном волнении. Будучи заперты в камерах после ланча, они занимались, кто чем хотел: некоторые из них вздремнули, другие читали, но большинство мужчин просто лежали, как окаменевшие. Когда мистер Борга начал считать заключенных, все в камерах замерли в ожидании, когда, по выражению местных шутников, «шар взлетит в воздух».
Мистер Борга открывал маленький глазок пальцем, заглядывал в камеру, называл номер камеры; выслушивал в ответ: «Здесь!» И только после этого сам смотрел, все ли люди из тех, кто должен там быть, находятся в камере — точно ли они «здесь».
Когда мистер Борга подошел к камере Бенджимина Дейвса, заключенные услышали, как он выкрикнул:
Камера девятнадцать?
— Здесь! — послышался ответ.
А потом раздался звук шагов тюремщиков, удалявшихся по направлению к двадцатой камере. Спустя какое-то время он вернулся к камере Бенджамина Дейвса и снова приподнял глазок на двери… Таким образом, «воздушный шар взлетел» лишь спустя примерно десять минут, когда мистер Борга произнес высоким, исполненным недоверия к собственному зрению, голосом:
— Этот подонок и правда устроил себе комплект мягкой мебели!..
Все крыло разразилось оглушительным смехом. Заключенные услышали, как со скрипом открылась дверь и Бенджамин Дейвс торжествующе прокричал:
— Я же говорил вам, что это у меня уже было раньше! — почти ревел он. — Вот почему я вышвырнул свою кровать!
Джорджио и Чоппер плакали от смеха, слушая перебранку Дейвса с тюремщиком. Как, впрочем, и все мужчины в крыле, включая тюремщиков.
Мистер Борга, все еще не веря своим глазам, кричал:
— Ты только не смей говорить мне, что тебе это передали во время посещения, Дейвс! Иначе я посажу тебя в карцер! Где ты это взял?! Ну, давай говори, я хочу знать…
Бенджамин вышел из камеры в коридор, чтобы все могли слышать его слова, и произнес покаянным тоном:
— Вы помните, у нас как-то были уроки драмы?
— Ну и что? — враждебно спросил мистер Борга.
— Помните, их прервали из-за того, что, как обнаружилось, один пожизненник слишком козырял перед учителем драмы?
Теперь рассмеялся даже мистер Борга.
— Ну, да. Я помню это, Бенджамин.
— Ну так вот: все стойки были заперты в постановочной комнате, не так ли? А этот прекрасный розовый диван и два кресла, обитые дралоном, просто так стояли там никому не нужные. Вот я и подумал: а почему бы мне не забрать их? Хотя, конечно, диван не очень подходит к моей камере…
Мистер Борга буквально взревел от хохота:
— …Я тебе не верю, черт побери! Я в этой тюрьме уже двадцать лет, а ты умудряешься поразить меня! Так вот почему Эрик пригласил нас на чай и взглянуть на свои долбаные картины, да?
Бенджамин энергично затряс головой.
— Вам следовало посмотреть, как мы пытались затащить этот хлам в крыло. Да так, чтобы вы не увидели и не услышали нас, мистер Борга. Вот уж где была настоящая потеха! Нам требовалось протащить барахло мимо камеры Эрика и мимо всех! Представляете, мы тащили диван на цыпочках! Именно так.
Мистер Борга хохотал, чуть ли не впадая в истерику.
— Можно, я оставлю гарнитур у себя?
Вытащив огромный белый платок, мистер Борга промокнул глаза от слез и громко сказал:
— Конечно, можно, Дейвс. Любой, кто сумеет утянуть что-нибудь, прямо у меня из-под носа, заслуживает того, чтобы оставить все, что бы он ни раздобыл. Иисус Христос, это перейдет в фольклор! Дралоновый трехместный гарнитур! Это даже побивает рекорд тех семи мешков муки, честное слово!
Во всем отделении были скатаны металлические шторы, с треском открывались банки с пивом, а смех раздавался весь день.
Охранники знали, что Бенджамин и его гарнитур останутся в камере, и были рады, что это еще долго будет вызывать смех. В таком крыле, как это, один день еще можно беззаботно смеяться, а на другой тебе могут нанести удар ножом. Но все это напоминало заключенным о том, каким изворотливым способен быть человек. И никто не спросил: а кто же в действительности открыл дверь в комнату, где хранился реквизит?
Гарри волновался так, что уже почти вошел в штопор. А Банти следила за ним без малейшей толики удовлетворения.
— А ты уверена в этом?
Она кивнула.
— Более чем уверена. Она все знает об отелях. Но пусть Дэви бегает как очумелый из-за всего этого. Мы-то почему должны дергаться? Хотя то, что она сама занялась бизнесом Джорджио, с определенной точки зрения даже неплохо. Ведь в этом случае все могут за нею приглядывать.
— А что Кэрол Джексон?
На этот раз Банти рассмеялась, пискляво и зловеще.
— Она знает меньше, чем ей кажется, и это хорошо. Она внутри пуританка, хотя и изрыгает гадости изо рта. Господи, ты бы видел сегодняшнее представление! Она увенчала мужа проклятым цветочным горшком!
Гарри не счел нужным отвечать на это. Банти сама в плохом расположении духа была хуже любой горластой ведьмы. Однако он благоразумно держал это свое мнение при себе.
Банти всмотрелась в безвольное лицо мужа и вздохнула.
— А ты по-настоящему обеспокоен, не так ли? — Она спросила это мягким тоном, вовсе не характерным для нее.
Гарри удивленно взглянул на нее.
— Я просто в ужасе. Если что-нибудь из всего этого выплывет на свет хоть что-нибудь, мне крышка. Одного только скандала с землей хватило бы, не говоря уже об остальном.