– А ты говорил, – сказала Алиса, протирая глаза, – что ничего не случится.
– Я и сейчас говорю, – сказал Гаррик.
Дым рассеялся, пыль осела, стали слышны голоса и плач детей-добровольцев.
Самолеты стояли нетронутые, никакой ямы или воронки во дворе не было.
– Ничего не понимаю! – удивилась Алиса.
Шум моторов умолк. Алиса вылезла наружу, за ней последовали остальные.
– У них пороха нет, – сказала повариха. – Мы вот-вот победим.
– Какое счастье, – сказал Однорукий, глядя в небо и прислушиваясь, – какое счастье, что у них бомбы ненастоящие! Если бы они разбили наши самолеты, у нас не осталось бы авиации и пришлось бы сдаваться.
И эти слова натолкнули Алису на мысль: а не договариваются ли между собой генералы? Если им самолеты дороже, чем чужие дети, то, может, они просто делают вид, что отчаянно воюют.
Но проверить эту мысль Алисе не удалось. Ведь генералы с ней разговаривать не будут.
Однорукий вышел на середину двора. Солдаты выгнали детей и построили их в две шеренги.
Повариха вынесла гармонь и заиграла боевую песню.
Притопал вице-маршал авиации со своим адъютантом.
– Наступает! – выкрикнул он. – Наступает последний и решительный бой! Сегодня или никогда! Приказываю вылететь на боевую разведку. Летят два истребителя. Машина номер один – пилот-сержант Гаррик Эн, ведомый – пилот Алиса. Выяснить, как расположены части противника, зарисовать схему укреплений, вернуться без потерь. В крайнем случае, героически погибнуть. Задание ясно?
– Задание ясно! – ответил за всех Гаррик.
– Выполните задание – получите специальное угощение! А также трехдневный отпуск на родину.
– Я уже три отпуска получил, – прошептал Гаррик, – так что ты особенно на него не рассчитывай.
– А я и не рассчитываю, – вздохнула Алиса.
Остап подошел к Однорукому и сказал:
– Я так мечтал вылететь на задание, но что поделаешь – не досталось мне машины!
– Ты рядовой необученный, – сказал Однорукий. – Посмотрим, может, еще на земле останешься. Почерк, говоришь, у тебя хороший?
– У меня прекрасный почерк, – радостно ответил Остап.
Алиса больше не слушала отважного путешественника. Она взяла у солдата шлем.
– Парашюта тебе не положено, – пояснил солдат. – Парашюты дают только офицерам.
– А куда лететь, Гаррик знает, – сказал Однорукий.
Вице-маршал авиации обернулся к адъютанту и громко произнес:
– Доложить командующему: первая и вторая эскадрилья истребителей вылетели на разведку боем. Пилоты поклялись, что не вернутся, пока не выполнят задания.
Он повернулся к Алисе и Гаррику, которые были готовы занять места в самолетах.
– Мои дорогие юные герои! – закричал он, но закашлялся, и пришлось ему замолчать.
Кашляя, он замахал ручкой, чтобы поторопить летчиков.
Алиса вскочила на крыло и прыгнула в кабину. Она увидела, что Гаррик уже занял место в соседнем самолете.
– Поехали! – крикнула Алиса и махнула рукой.
– Поехали! – отозвался Гаррик. И тоже махнул рукой.
Они поднялись над двором.
Людишки внизу стали маленькими-маленькими, запрокинутые к небу лица казались круглыми белыми пятнышками.
Моторы самолетов трещали, как громадные сверчки.
Внизу тянулись заброшенные дома и хижины, потом пошли заросли кустарников, кое-где прорезанные траншеями.
Здесь шла война, люди уже не селились и не пахали землю.
Как они договорились заранее, Гаррик помахал крыльями, когда они приблизились к линии фронта.
Все приходилось Алисе делать, но еще никогда ей не доводилось сидеть за штурвалом боевого самолета, в котором лежали бомбы, и, может быть, даже настоящие. Это был боевой самолет, и она летела к врагу.
Внизу показались более свежие траншеи, в которых сидели солдаты. Солдат было немного, но все же они были...
Затем пошла настоящая пустыня – полоса, на которой ничего не росло. За пустыней снова потянулись траншеи – точно такие же, как и с нашей стороны.
Гаррик, летевший впереди, опять покачал крыльями, и Алиса посмотрела вперед.
У нее екнуло сердце.
Еще бы – навстречу летел вражеский самолет.
Ну что ты будешь делать?! Не стрелять же в живого человека! На Земле через сто лет и подумать-то об этом стыдно будет!
Но Гаррик, видно, так не думал.
Его самолет немного изменил курс, чтобы встретиться с врагом.
Вражеский самолет попытался подняться повыше, но и Гаррик тоже начал подниматься выше.
Оба летчика принялись стрелять из своих пулеметов, и никто из них не замечал, что Алиса в бою не участвует.
Вдруг мотор самолета Гаррика закашлял, начал давать перебои. Гаррик отвернул в сторону и начал снижаться.
Вражеский истребитель погнался за ним, и тут уж Алисе пришлось вмешаться, ведь враг может догнать беспомощный истребитель Гаррика и расстрелять юного летчика.
Алиса посмотрела назад. Самолет Гаррика ковылял обратно. Если все будет нормально, он обязательно дотянет до своего аэродрома.
Алиса направила свой самолет вперед. Вражеский истребитель заметил ее и ринулся навстречу.
Он мчался к ней и стрелял из пулемета. Алиса видела, как вспыхивали огоньки – это из ствола вылетали пули.
Алиса положила самолет на крыло, чтобы уйти от обстрела. Она не собиралась убивать врага, ей надо было только отвлечь его от Гаррика, как птица отвлекает охотника от своего гнезда, спасая птенцов.
Противник сообразил, что хочет сделать Алиса, и тоже повернул, чтобы ее перехватить.
И тут самолеты сблизились настолько, что Алиса смогла рассмотреть вражеского пилота.
Он был в шлеме, точно таком же, как и у Алисы. И в очках, которые были ему велики. Но все равно, как ни переодевайся, как ни изменяй свое лицо, Алиса своего друга Пашку везде узнает!
Значит, она была права!
Проклятый генерал-интендант Хлом утаил от своих товарищей пять камней. Пашку в том числе. И продал их врагу. Ничего себе патриот и борец за свободу!
Алиса умудрилась увернуться от Пашкиной очереди. Этого-то она и боялась! Этот сумасшедший мальчишка больше всего на свете любит сражаться с настоящими и воображаемыми врагами и теперь стреляет из пулемета и думает, что защищает свободу!
Алисе пришлось выжать из своего самолетика все, что он мог, и даже немножко больше.