Ещё идя за идущей впереди охраной по коридорам, Кушнир, наклоняясь к ней, засипел:
— Я глазам своим не верю. Ты с ходу чуть замуж не выскочила. Это как понимать?
— Считай, что твои эксперименты с моей внешностью выдались удалыми. — Отшутилась она, останавливаясь и, смотря ему в спину.
— Ты в сторону не сворачивай. Его что, не только Долгов, но и ты давно знаешь? — убавил он шаг, поджидая её.
Лена развела руками:
— Есть такой грех.
Кушнир, прежде чем уточнить, крякнул в кулак:
— И он свободен?
Лена, сделав вид, что не заметила его волнения, прищурила глаза:
— Вдовец. Только тебе какое до всего этого дело?
Ему хотелось выбухнуть, мол, как какое, этот генералитет только что, на глазах уводил его женщину. Но он выразил это в мягкой форме.
— Но он предлагал тебе выйти за него замуж? Я не глухой и не слепой.
Лена не оборачиваясь буркнула:
— Это он сгоряча.
Никита ухватил её за рукав. Он сдерживался, но явно из последних сил.
— Не финти.
Лена посмеиваясь объявила:
— Замуж меня больше на аркане не затащишь. Нажилась под горло. Мне и одной неплохо. Хочу ем конфеты, хочу лук жую…
О, как это ему не пришлось по вкусу. Как он возмутился.
— Что-то я тебя не понял, а я?
Она удивлённо вскинула бровь.
— А ты тут причём?
Никита встал как вкопанный. Так сказать ненадолго онемел.
— Вот те раз. Я что пустое место?
Ну раз так ему невтерпёж услышать её мнение, то она скажет. Тем более до машины они уже добежали. Ребята и двери предусмотрительно открыли. Лена взглянула в лицо уставившегося на неё парня.
— Никита, твоего терпения и азарта хватит ещё на неделю. Может, ещё на поездку к старому командиру наскребёшь и всё, ты скиснешь сам.
— Да?
— Ага. Я уверена. И не забывай об окружающих, на нас оглядываются.
— Садись в машину, — подтолкнул он её в открытую мужиком с автоматом дверцу.
Он, не успел сесть рядом, как обняв, притиснул её к себе. Прошептав на ушко.
— Ленка, ты не шуткуй. Кошмар какой, я рассчитывал мы делом поехали заниматься, а ты на ровном месте жениха нашла себе. Зачем тебе тот старый генеральский козёл. Знаешь, я взбешён.
Она, отвернувшись к окну, пробубнила:
— Тогда надо заехать к доктору.
Он приобнял её за плечи и заглянул в лицо:
— Я не шучу.
Впившись в его глаза своими возмущёнными фонариками, отчеканила:
— Я тоже. Ты цирк такой зачем устроил. Детство играет. Охрану изобразил, сопровождение. Всех друзей собрал или ещё по городу бегают.
Плечистый мужик, спереди, заслышав такое, переглянулись с водителем и, улыбнувшись, весело глянули на Никиту.
— Ты не крути головой, а держи баранку. — Тут же получил замечание водитель. А ты Сашок, — ткнул он в плечо сидевшего спереди, — заткни уши, чтоб не отвлекаться от работы.
— Ну, а мне что скажешь? — сердито посмотрела на него Лена.
— Только то, что непременно исправлюсь.
— В смысле? — не поняла она его хода.
— Так и быть повзрослею, — обещал он.
Лена опять отвернулась к окну. В голове волнами плескалось: "Вместо того чтоб, остановить машину и вытолкать меня взашей, он слушает моё нытьё. Зачем?" Но молчать долго не получилось, она, тронув его за рукав, попросила:
— Даньку проверь, пожалуйста, артист.
Кушнир с прежней улыбкой обещал:
— Само собой.
Он проводил её до дверей и, заперев, чтоб не было соблазну выйти, сбежал к ожидающим его машинам.
Она слышала, как за её спиной щёлкнул замок. Не убежать, не вырваться…, а надо ли? Ведь ей так хорошо, как никогда не было. Если б можно было всю жизнь прожить в его плену. Но сказок в жизни не бывает…
Никита с той же блуждающей улыбкой сбежал по лестнице. Прошёл мимо приподнявшейся дежурной. Открыв входную дверь, не торопился к машине. Постоял на крыльце. Подняв глаза к небу, проводил подталкивающие друг друга в своём плавании в никуда облака… С деревьев, раскачивая ветки вспорхнула стая птиц. Они рванулись в небо, казалось, вот-вот и они достигнут облаков и, усевшись на них, как на ветки поплывут…
— Никита Богданович, — встретил его, распахивая дверь, начальник охраны вопросом. — Она что не в курсе, кто вы?
— Нет. А вы тоже молодцы, могли бы и поиграть немного в друзей.
— Учтём на будущее, — захохотали они. — Странно.
Никита, отвечая на звонок разрывающегося телефона, рыкнул:
— Что вам странно?
Санёк, не разворачиваясь к нему и зорко следя за дорогой, пробасил:
— Она же детективы пишет. Могла бы догадаться.
Кушнир, откинув телефон, ухмыльнулся:
— Сочинять — это не значит, что то, про что описываешь испытывать на своей шкуре и досконально понимать.
Мужики в два голоса гаркнули:
— Как это?
Никита постучал ладонью по их спинкам:
— Толстой под поезд не кидался, а сцена получилась замечательной.
Тут уж не удержавшись Санёк скосил глаза:
— И кем же она вас видит?
Никита с картинной важностью заявил:
— Мастером по ремонту телефонов.
Санёк присвистнул:
— Не слабо. Её не смущает, что тому по карману жить в таких хоромах, опять же тачка за бешенные деньги. Костюмчик на вас стоимостью в годовую получку мастера по телефонам.
— А я ей свой детектив втюрил. Квартиру друг под присмотр оставил. Тачка его же. Друзья в охранном отделении работают. Костюмчики мои она долгое время вообще не замечала, но вчера расплющила глаза, пришлось сочинить, что в треть цены на распродаже купил.
— Но ведь когда-нибудь она узнает, вы представляете, что будет, — влез в разговор Вася.
Никита поёжился. Он не представлял и не желал это представлять. Сказал честно:
— Пока с трудом. Так, не щекочите меня. Кто, между прочим, подсунул мне её книжонку в руки. Помнится ты Вася. — Похлопал Кушнир водителя по плечу.
— Маленькое уточнение, Никита Богданович, вы на неё сели. — Улыбнулся Саша. Только кто предполагал, что вы так заиграетесь. Данька тоже не в курсе?
— Тот знает. Засёк по цене моего спортивного костюма и кроссовок.
— Да ситуация… Надо же и матери не продал.