— Ты в порядке? Где болит?
Он осторожно выдохнул горький воздух из себя и кивнул:
— Нормально, но ты не ответила…
— Хочешь знать? Изволь. Кто она такая? Песчинка на дороге войны. А ты Рутковский. Быть прицепленной к тебе хотя бы таким способом это уже попадание в историю. Это первое.
— А второе? — потёр он подбородок.
— А второе, женщина, замеченная в постельных отношениях с любого рода начальником, становится центральным объектом любых сплетен. Костя, "подстилка" на войне даже у такой личности как ты, это только подстилка. Она живёт с этим. Даже если все молчат, ей всё равно, кажется, что пальцем показывают. А вот, если сделать свой образ романтичным. Фронтовая любовь Рутковского, например, — звучит? Это уже другой коленкор. К тому же организация ради которой она пыхтит воспользуется этим непременно с толком стараясь ей помочь. От нервов до инфаркта- один шаг. Живой мешаешь ты.
Он положил вилку и упёрся глазами в стол. Признавая своё поражение тяжело выдохнул:
— Представляешь, я, дурак, надеялся, что она меня хоть немного любила… А что, я ещё тогда был орёл, от баб внимания хоть лопатой греби… Ещё переживал, как выпутываться буду из этого романтического блуда. Как лучше хотел… Ведь если у неё чувства — это удар. А вышел — пшик. Комедия.
Она прикрыла вспыхнувший взгляд ресницами: "Ничего себе комедия!"
Он ухмыльнулся: а ведь какие слова говорила, как клялась ему в неземной любви, вечной верности, как обещала ждать до последнего вздоха ли, мига ли, когда судьба не сведёт их снова. А ему дурню старому так хотелось верить в них. А как же! Вон он какой! В общем, и смех и грех. Всё просто, как картошка в огороде. Сплошное приземлённое потребительское желание иметь и никаких чувств. Напоровшись на его нет, с ходу занялась поиском спутника жизни. Замуж выскочила. Бегом родила. Анекдот. Выходит сочиняла с умыслом. Хорошо хоть не расчувствовался. А вот Люлю никогда не связала б свою жизнь ни с кем, случись ему погибнуть или уйти к Галине. Она б всю жизнь любила и была верна только ему. Это он знает как свои пять пальцев. Но ничего уже не изменить. Тяжело и обречённо вздохнув, поднял глаза на Юлию. Та, поправив распушившиеся волосы, продолжила разговор:
— Сочувствую. Настоящая любовь хоть и безумна, но порядочна. Ведь что бы ты ей там не вешал на уши по малолетству, но стой минуты, когда барышня узнала правду о твоей семье, она в равной степени с тобой несёт бремя ответственности за то, в чём участвует. Чувства бы моментально затормозили, если она была такой порядочной, как изображала, цель — нет. Любовь — выглядит иначе. И что же мы имеем? А имеем мы то, что сейчас стервой выглядеть не охота. Пока мы живы, опровергнем её фронтовую романтику, она с такими утверждениями не сунется, заткнётся, и будет молчать. Ждать своего часа. Её хозяева тоже не рискнут. А вот нас не будет, дама кинется в объяснения, а могучая контора ей поможет. Ты ж не рядовой солдат. Фамилия. Вот тут уж она развернётся. И расскажет, что не потому обслуживала тебя, что с удобствами и сладко воевать хотела, женой твоей наметила стать или ещё по какой мерзости, а потому что между вас любовь безумная случилась… Такая, что не подходи! И уж не скажет, что привели к тебе по её добровольному согласию послужить "матрасом", а придумает роковую романтическую встречу. Вот так, голубь мой. Страна с раскрытым ртом узнает, что было и ещё больше чего не было в её "безвинном стенании". Тут и твои письма в стихах пригодятся. Она их широко разрекламирует и фотографии на щит приляпает. Те, где она рядом с тобой растягивает на застывшем лице улыбку. Так сказать на память сделанные… И не важно, что у тебя далёкий от влюблённого вид, скорее равнодушно озадаченный… Кто будет рассматривать, кому это нужно…
— Люлю, ты говоришь такие страшные вещи… Я сражён… Я просто не знаю, что и сказать… Но ведь не поверят. Какая любовь, если с первых дней был договор. Общение…, услуги на период войны. Всё равно что работа. Я в долгу не оставался. Опять же после войны та любовь и без моего участия у неё случалась…
— Охотно верю, дорогой.
А он продолжал вытряхивать мусор из своей души в её ладони.
— К тому же вас не бросил, а с твоим появлением в услугах её больше не нуждался. Ну, приятно было, молодая симпатичная девчонка подо мной валяется. Какой мужик откажется. Жалко было, что в "матрас" себя превратила. Но это всё. А теперь вообще жалею, что связался с ней. Ребёнка ни при рождении не признал, ни потом. Не отдала, значит, нет и разговора. Опять же, за столько лет желанием не горел их видеть обоих. Если б ни её тиски и слышать бы о них не слышал… Факты упрямая вещь.
Юлия поджала губы. Теперь-то да! Ещё б тебе не жалеть… И ещё больше будешь, даже в гробу, когда лет через пятьдесят рядом с твоей фамилией будут трепать её. Ох уж порасскажут… Вы, отцы- полководцы, делающие великое дело, не подумали о том, что даёте всякой дряни повод чернить себя. Кто барахлом, кто бабами, а дали возможность бросить тень на победу. И про какие факты он говорит, бред! Абсолютное не знание современной жизни. Всё по- верхам.
— Костя, журналист между прозой жизни и романтикой выберет её родимую. Зрителю и читателю интересно. Стихи, "незабвенный соловушка" и пошли на фиг факты. Никто не будет разбираться в том, что это всё твоя игра критического возраста к молоденькой девчонке. Или задумаются- чужие строчки мужик переписывает, когда нечего сказать самому, потому, как молчит сердце и душа. А ещё перестраховывается, боясь, что это может быть использовано, когда-нибудь, против него.
— Неужели наши потомки будут копаться в этом? — простонал он.
— А ты думаешь, их будет интересовать какую высоту ты брал и номера полков участвующих в этом? — улыбнулась она поднося ему дольку огурчика и требуя немедленно съесть. — Про операцию "Багратион" будут читать специалисты. Самыми востребованными будут статьи о ППЖ… Расскажут и про шашни Казакова, про приживалку Конева, про Лидочку орденоносца Жукова, твою сладкоголосую певунью тоже не забудут. На всех своих подстилок наград не пожалели. Обвешаны ими как ёлки. Дорого стране обходится героический интим.
— Ну ты скажешь, Люлю, тоже…
— Про то, что я скажу, дорогой, ерунда…А вот что скажут лет через 60 про ваш интим и привезённое некоторыми товарищами вагоны барахла подросшие новые поколения? Поймут ли они вас, оправдают ли? Боюсь, что каждый из вас работы своим семьям обеспечил на много-много лет вперёд. Правнуки, дорогой, будут отдуваться за твою ППЖ… Ты их обрёк на это.
Он отошёл к окну и закурил. Она не торопила. Покурит, вернётся. Куда ему деваться. Так и произошло. Усаживаясь напротив неё, он вернулся к разговору:
— Люлю, я не думал и не брал в расчёт такой расклад. Я нокаутирован. Виноваты, жили одним днём, смерть на будущее глаза закрыла. М-м-м… Хорошо, но если здраво рассуждать…
— Попробуй, — улыбнулась Юлия. — Только жевать не забывай, а то за разговором остынет всё. В прошлом уже ничего не изменить и значит, оно не так уж важно.
Он взялся за вилку воткнул её в рыбу, но не донеся до рта кинул на тарелку.