— У меня других дел нет, как только за соседями следить. А ты откуда всё это знаешь? — прищурилась подозрительно я. — Твой же дом с другой стороны.
— Я ж мимо хожу, а не езжу в отличие от тебя, — небрежно бросила она.
— Может, за неуплату электричество отрезали.
— Если б, мне кажется, телевизор работает. А на двери висит замок.
— Непонятно. Ладно, возьму на заметку и посмотрю.
Она потоптавшись тронула меня за рукав:
— Слышь, ты в отношении меня и подзаборника всё воспринимаешь не так как надо.
— Да неужели?! А то я тебя первый день знаю. Заруби себе на носу…
— Ксан?
— Всё, амба. Мне, ей Бог, не до глупостей. И топай через калитку. Досигаешься без филейной части останешься.
— Далеко…
— Тогда я позволю псу выполнить свой служебный долг. Воздержание для его психики вредно.
Услышав стук в окно, я заторопилась.
— Всё вали, — подтолкнула я её к калитке. Бегом возвращаясь в дом, я глянула на Риччи. Пёс не получив "зайца", обиженно ушёл в конуру.
Мужики хлопотали на кухне, накрывая стол. Переодевшись и помыв руки, я присоединилась к ним.
— Что эта любопытная дама хотела? — сощурил от смеха глаза Иван, — она, здесь работая, меня разглядывает без лорнета. Но видно этого мало, нужна устная информация.
— Как в воду глядел. Но там что-то у Лариски стряслось. Надо по позже сходить посмотреть, разобраться.
— Без проблем. Надо, сходим.
— Спасибо.
— Не боишься, к такой красотке меня вести, — посмеивался он, но договорить не успел. Пришлось лавировать и со смехом уклоняться от града посыпавшихся на него моих хоть и шутейных тумаков. — Ловля бабами мужиков мне всегда напоминает охоту дичи на охотника.
— Не знаю, не знаю, но поймали тебя без шума и пыли, — хихикала я, стараясь не подавиться.
— То не считается.
— Наши бабы изобретательный народ, а как им ещё вертеться, смотри ещё раз не влети.
— Учту. Опыт вещь полезная, если к ошибке относиться с этой точки зрения. Завтра же подведи интернет.
— Зачем?
— Стоящая со всех сторон вещь, к тому же хочу похвастаться семьёй отцу.
Какое это чудо быть не одной. А ведь раньше не думала об этом. Всё равно как и что делать: убирать со стола, мыть посуду или купать и укладывать ребёнка. Вдвоём, вместе. Хотелось бы всегда, но уж как получится. Я так растаяла и размечталась, что забыла про Лариску.
— Подожди, — поймала я его расшалившиеся руки, — а поход на разведку к соседке.
— Разведка боем… Может плюнуть на неё. Честно говоря, я почти наверняка не стал бы вникать в соседский вопрос, но тот факт, что ты просишь, — чмокнул он меня в глаза.
— Я польщена. В другой раз плюнем. Около неё всё время крутится рискованный контингент, а там маленький ребёнок.
— Где же отец этого несчастного. — С интересом глянул он на меня.
— Расплющил глаза. Понял, что женился на шалаве и бросил.
— Как же он ей мог ребёнка оставить?
— Эту загадочную уступчивость мужиков, я, сколько разгадываю, осилить не могу. Как жена эта особа дрянная, а получается как мать его ребёнку вполне подходящая, так что ли? Как не крути, получается именно так. И живёт такой папашка всю жизнь со спокойной совестью.
— Ладно, пошли, — поторопил он меня. — Только не через калитку, а давай с тыла.
Я не возражала, ему лучше знать, как ходить в разведку. Мы, на изумлённых глазах пса, перескочили через забор, и пошли, крадучись вдоль него. Потом перебежками достигли сарая и затаились там. Я нервничала, а Ивана вся та ситуация забавляла. Прижимки друг к другу кончились тем, что его потянуло на подвиги. Я почти уступила его жаркому напору, и тут в окне разлился голубой свет. Я, наверное, больно ткнула его под ребро. Он ойкнул и вопросительно уставился на меня: "Мол, что за любовь!" Я развернула его лицом к окну.
— Похоже, действительно телевизор… — заметил он.
— Смотри, кто-то идёт, тут же впилась я пальцами ему в локоть.
Он, успокаивая утопил меня в своих мягких глазах и, наклонившись к самому уху, заметил:
— Точно и причём не с калитки, а с тыла. Что за развалюха за твоим участком?
Я отвечала отчего-то свистящим шёпотом:
— Сёстры самогонщицы. Притон бомжей. Ни калитки, ни забора. Гуляй в любую сторону.
— Вот они оттуда и гуляют. — Ухмыльнулся Иван.
— Кажется, двое мужиков, — присмотрелась я.
Иван похвалил:
— Глазастая. Так и есть. Посмотрим, каким способом они проникнут в дом.
Я комментировала:
— Условный стук в окно. Там у неё кухня. — Тут я насторожилась. — Ты слышишь, плачь ребёнка?
— Нет.
— Может мне кажется… — Я прислушалась. — Нет же… Вот опять.
— Теперь слышал, — кивнул он. — Смотри, смотри… Окно открылось. Они влезают. Вот и вся хитрость.
— Иван, как ты думаешь, что это всё может значить?
Он пожал плечами.
— Трудно предположить, но что тут полный непорядок — это точно.
— Ой, что это? — заслышав сзади шорох, я прилипла к Ивану. По спине пробежал холодок и ноги вроде как задрожали.
— Где? — прошептал насторожённо он, приложив палец к губам.
Сзади раздался не только шорох, но и чих. Приставив меня к стенке, Иван по — кошачьи двинулся в глубь и через минуту выволок оттуда упирающуюся и пытающуюся его укусить соседку Галину.
— Вау!
— Пусти…
— Замри и перестань выписывать кренделя. — Прошипела я змеёй. — Что ты тут делаешь?
— Что и вы, слежу.
— Ты что думаешь, ты похожа на Пинкертона? Ты сейчас на собаку — ищейку похожа, — смеётся вдруг Иван. Тебе чего в человеческом образе-то не сидится, а?
Галя сопит и мнётся. Мнётся и сопит… Лоб её морщится, значит под ним идёт напряжённая работа.
— Как ты прошла сюда? — спрашиваю её я. Думая, что его коленце про человеческий образ до неё не дошло, я задала более приземлённый вопрос.
— Через калитку, — дёрнулась она, пытаясь вырваться из рук мужика.
Я посмотрела на Ивана, тот пробурчал:
— Вот дубина. Её наверняка засекли из окна. Надо по — скорому убираться отсюда.
Но такого правильного шага нам сделать не удалось. От дома, выскользнув из окна с тыльной стороны, крались двое мужиков. Время для отхода было потеряно, пути отрезаны.
— Всё барышни. Хана. Действуем и немедленно.