— Безумие какое. Соображаешь, во что ты Ксюха нас втравила… Прихлопнут, как мух. — Подскочив, тут же кинулась в панику Юлька.
Иван, бодрствующий всю ночь, использовал каждую минутку поспать, и по этому отмахнувшись от Юльки, как от назойливого комара, улёгся мне на колени и тут же засопел.
— Перестань! Не будь крокодилом и не создавай атмосферу бедствия! — погрозила я ей. Понимая, что переделать мою подружку не возможно, я всё равно пыжилась. — Займись чем-то для себя интересным.
— У чёрта на куличках интересным? — презрительно процедила она. — Не смеши.
Я отвернулась. "Твоё дело. Кудахчи пока от мужиков не схлопочешь".
Солнце палило не хуже чем на юге. Спасали только деревья. Юлька, тут же раздевшись, подставила своё молочное худое тело под загар. Андрей покосился, но промолчал, а Петрович нет:- "Оделась бы ты, зануда, комары сожрут и мошкара не побрезгует поживиться". Юлька даже плечом не повела. Но, вскоре схватив полотенце, принялась махать им возле себя, а потом резво погнала ругаясь одеваться. Я усмехнулась: "Чего она из себя выламывается?" Потом вспомнила, что сама же предлагала Юльке заняться чем-то интересным, а показать себя для неё этим и является. Вот она и демонстрирует свои прелести. "Это я не подумавши ляпнула". Отдохнув, двинулись в путь, но к вечеру оказалось, что прошли меньше чем вчера. Только бог с ним, мы ж не торопились. До первой речки с горем пополам, а добрались. Решили искать и пробовать брод по карте утром. В ночь рисковать побоялись, да и не разумно. Встали, выбрав поляну засветло и не на берегу, а загнали машины в лес. Каждый занялся своим делом. Ставить палатки, искать хворост, носить воду, готовить. Вечером непременно вешали котёл и варили горячее: суп, борщ. Пока шли приготовления к варке супа, Валера с ходу поймал закидушкой три приличных рыбины. Под общий восторг, решили варить уху. Вечер компенсировал все тяготы дня. Все дышали тайгой и оживали. На чёрном небе появились сначала одинокие самые яркие звёзды, а позже созвездия самоцветов… Петька сгонял к реке и выкупался. Я, подбив Галю и Юльку, тоже отправилась к реке. На берегу огляделись. Вокруг чернели холмы. Тёмно-зелёные остроконечные ели, словно пытаясь проткнуть небо, устремлялись ввысь. Вода тревожно журчала под ногами. Хотелось помыться. Мы рискнули и выбрались оттуда весьма резко, практически через несколько секунд и с визгом. Вода, не смотря на жару, оказалась ледяная. Только мы, охая и истязая себя в ледяной купели, всё равно помылись. Иван, заслышав вопли прискакал к реке, но, разглядев наше усердие по поводу чистоты, издалека, остыл. Теперь главное не простудиться и не заболеть. Бегом мы понеслись к базе и жарко пылающему костру. Вечером на вынужденной прогулке, я пришла за Иваном на берег этой шустрой сибирской речушки ещё раз. Я заметила, что он, взяв полотенце и мыло, пошёл по нашему примеру купаться. Думаю: пусть освежится. Через минуту от удивления язык свой проглотила. "Ах, батюшки!" Смотрю, воровато озираясь, туда же двинула и Юлька. Я кинула дело, которым занималась, и заторопилась следом. Я понимала, что это мой минус, но удержать себя не смогла. И не то чтобы не доверяла Ивану, просто не хотела даже иметь подобную ситуацию. Выскочив на берег, я поискала их глазами… Иван стоял раздетый в ледяной воде, а эта стерва выгибаясь на камне о чём-то трепясь не давала возможности ему выйти. "Ну, сволота! — вскипело всё во мне. — Хоть бы в одном глазу совесть проклюнулась!" С разбегу, я толкнула её в воду. Холод её отрезвил, брызги, разлетевшиеся от неё, меня тоже. Я кинула Ивану полотенце и он, посмеиваясь над барахтающейся в неслабом течении, пытающейся удержаться за камни Юлькой, вышел. Та вылезла и, покрутив у виска синим пальцем, побежала к костру. А мы устроились на большом валуне. Вернее сел Иван, а я притулилась к нему на колени. Тихо, хорошо! Должно быть, забрались мы в самую сердцевину тайги. Речка, убаюкивая себя на ночь, текла себе вдаль, обрываясь за поворотом. Луна, освещая её гладкую и чистую, как стекло поверхность двоилась в ней, сунув свой нос, аж на дно. Звёзды, цепляясь за купол неба, висели на массивных соснах, как нарисованные в храме.
— Красиво, дико и почти не загажено человеком. — Потершись о его плечо щекой, укладываясь, прошептала я.
— Да, мы далеко забрались, но не настолько, чтоб очутиться в дикой природе. Здесь хоть и редко, но бывают люди и у нас есть шанс встретиться с дерьмом. Поэтому не отходи от базы далеко и не бегай, где тебе вздумается. У меня сердце чуть не вырвалось из груди птицей, когда, заслышав ваши вопли, я нёсся к речке. С чего тебя в холодную воду понесло?
— Помыться хотелось. Два дня в дороге… Пахнет от нас бог весть чем.
— Перетопчетесь. Лазарета нам только не хватало. И потом, — улыбнулся он, поймав мочку моего ушка, — мне всё едино чем пахнет твоё тело, лишь бы тобой…
— А сам?
— Я мужик. А мужик ездовой лошадью воняет. Подругу зачем макнула?
— Чтоб эта красопетка на всю поездку заткнулась и боль на задницу не ловила. — Насупилась я. — К тому же она тащит с собой пакет таблеток, пусть лопает и будет счастлива. Ты мог простудиться…
— Ну вот ещё, какое мне дело до неё, я б вышел, не сглазит же она меня, — ухмылялся Иван. — Хочется посмотреть, пусть обрадуется.
— Что? — отстранилась и уставилась на него я. — Что?
Хохоча, Иван притиснул меня к своему горячему телу, спеленав, готовые взлететь руки.
— Дикая кошечка…горячая и безумно любимая.
Я видела, как в его глазах сверкнули искорки небесных хозяек звёздочек. "Значит, в моих тоже", — подумала я, тянясь к его губам. Я почти таяла. Но вдруг мой слух уловил шум мотора. "Неужели лодка?" Но, кажется, нет. Звук доносится откуда-то с неба. Иван тоже насторожился. Вертолёт. Он прошёл над нами и покружив над базой сел невдалеке. Сорвавшись с места мы рванули к своим. На полпути встретили Петьку, нёсшегося нам на встречу.
— Военные, — сглотнув сухим горлом горячую слюну, выдохнул он. — Краснопогонники.
— Внутренние войска что ли? — на ходу спросил Иван.
— Похоже так.
Когда мы вышли на поляну, на встречу нам поднялся майор. Посиживая на пеньках нас пристально изучали ещё два лейтенанта и прапорщик. Иван поздоровался. Я отошла к женщинам. Те и рассказали, что из зоны был совершён побег. Бежали трое. Два бывалых малых прихватили одного молодого паренька. Вспомнив рассказы Василия, я сразу сообразила для чего. "На закусь". Иван, подтвердил только то, о чём договорились говорить с группой. Идём к староверам. Изучаем. Хотим набраться старины и разжиться материалом. Военные скептически покачали головой. Мол, ерунда, не пройдёте. Не вы первые. К себе они не допускают. Проверив документы, насторожились. Им не понравилась личность Василия. Они сразу связали его с побегом из зоны. Решив, что мы здесь торчим неспроста, а в аккурат беглецов и дожидаемся. Двойное же гражданство Ивана завело их рассуждения в тупик. Майор многозначительно переглянулся с прапорщиком. Такой тип, по их прикидам, может староверами интересоваться, а может и в авантюрных играх участвовать. Но Иван только посмеивался, настаивая на своём. Тогда их внимание привлекло то обстоятельство, что мы остановились не близко от моста. Тот далеко вправо, а мы взяли не ту сторону и вообще двинулись не по той дороге. Мы поблагодарили за советы. Исчерпав программу, поныв и рассказав, как надо быть осторожными и бдительными, они, оставив нам свои частоты, попрощались. Уходили о чём-то продолжая негромко спорить и рассуждать. Мы усилили охрану. С Андреем и Петровичем дежурить остался ещё и Валера. Иван машину решил вести в таком рази сам. Петька шустренько отвалил спать, потому как, вместо Андрея их уазик доверено провести ему и он не хочет оконфузиться. Ночь, хоть и тревожная, но прошла спокойно. Я в объятиях Ивана заснула сразу и проспала не хуже убитой. Ещё бы мы спали на травах, которые пахли какими-то причудливыми чайными смесями и дурманом. Утром пока дежурный народ кипятил чай, мы пошли пройтись. Я, не подумавши, обняла его за талию и сразу сломала ноготь о кобуру. Сбоку под камуфляжем болталось ещё что-то тяжёлое, подлиннее и мощнее пистолета на длинном ремне. "Автомат?" Я отдёрнула руку и побелела.