— Охотно, — ухмыльнулся бывшему дружку Владимир, — где и когда?
Зная руку Владимира и то, что он славился, как один из лучших стрелков, а также хладнокровный и удачливый фехтовальщик. К тому же барон имеет репутацию одного из лучших стрелков, тот вмиг остыл. Вопрос: стоит ли с ними связываться, сиял на многих трезвеющих лицах. Опять же про меткость и силу удара шпаги барона ходили легенды. К такому же исходу подталкивали и друзья, предлагая обойтись извинениями. "Поговорили, погорячились и разойдитесь с Богом", — настаивали они. Но граф был не уступчив. Сопернику ничего не оставалось делать, как принять вызов, тем более жребий был не на стороне Владимира. Первый выстрел оказался в руках соперника. Стрелялись в ближней роще над оврагом. Секундантов было четверо: двое с одной и Серж с Гучинским с другой. Причина дуэли — оскорбление действием. Оружие — пистолеты. То есть, дело дошло до кулаков. Место дули — поляна за рощей, что шумела недалеко от постоялого двора за оврагом. Об извинениях Вольдемар слышать не хотел. Значит, должна непременно пролиться кровь. Серж понимал, что у брата не было другого пути, как только стреляться, если б не слышала всего этого Софья, можно было обойтись без дуэли, но с её участием менялось всё. Барон, не имевший возможности отказаться быть секундантом, оставался пока до приезда второй стороны в карете. Голову разрывала тревога, но спасательной мысли никак не появлялось. И тут он увидел, что соперник графа приехал верхом. Поразмышляв с минуту и шепнув Митричу о своём решении, он быстро разделся, подцепил ошейник и рванул под ноги к мчавшейся лошади. Конь вздыбился от метнувшегося добермана и понёс к оврагу…
— Затея эта, ваша светлость, весьма опасная. Страшное зрелище после неё получилось, — шептал Митрич, расстёгивая ошейник и помогая ему одеться. — Лошадка ласточкой маханула. Страсть. Ему уже никогда, думаю, не придётся в этой жизни ни в кого стрелять… Леший его забери, вылезает и живой, вот фортуна человеку. Теперь хорошего не жди. — Оторопело пялясь, на вылезающего из оврага, он частил через минуту. — Выжил сучий сын.
— Ты прав, везучий негодяй, но такими трясущимися руками он графа не убьёт. — Рассуждал Серж, натягивая рубашку. У него никак не получалось быстро одеться, а ему это сделать нужно было, как можно скорее. Митрич неловко, но старательно помогал.
На предложение секундантов перенести дуэль, противник графа ответил категорическим отказом. "Чего ему неймётся слабый же, воспользовался бы, случаем". — Злился барон. Но нет, противник не уступил. Граф не настаивал. Разошлись по своим местам. Но барон был прав, выстрел отгремев не причинил большого вреда, слегка задев Владимиру руку. А вот сам стрелявший рухнул тут же, как подкошенный. Вероятно, двигался он после падения в шоковом состоянии. А сломанными рёбрами теперь повредив какие-то внутренние органы, свалился без чувств под ноги своих секундантов.
— Амба! — удовлетворённо хмыкнул Митрич, наблюдая такую любезную ему картину.
Софья с Таней насмерть перепуганные, не находили себе места, в отчаянии мечась в номере. Обе чувствовали себя виноватыми. Одна — за то, что не сдержала эмоций. Вторая — что не нашла в себе сил остановить их от этой глупой ненужной никому дуэли. Но что она могла, разве бы он послушал… Вся надежда у неё только на ум Сержа, и его возможность перевоплощаться, неизвестную никому. Когда нарочно весёлые ребята вошли к ним, женщины, вскочив, со стонами бросились им на грудь. "Ранение — мелочь, главное жив, — рыдала Софья, шепча ему на ушко слова тревоги. — Я глупая всему виной своей не сдержанностью. Мне решительно неинтересна их болтовня, не смей подвергать больше себя из-за людской глупости опасности".
Граф задержав руки на талии жены, улыбнувшись притянул её к себе для поцелуя.
— Что произошло? — улыбаясь сквозь слёзы, спрашивала Таня.
— Первым стрелял не Владимир. Хорошо, что всё так обошлось. "Но как теперь быть со скачками? — думал он. — Придётся говорить с Алексеем".
Серж думал, что с объяснениями покончено, но граф разговорился:
— Если б не та собака, могло всё кончиться хуже. А сейчас твой обидчик, княжна, ещё и завидует мне.
— Какая собака? — испуганно посмотрела на мужа Таня.
— Ерунда… Давайте ужинать, — пытался перевести разговор в другое русло Серж.
Но подозрения её тем не менее не оставляли. Рассказ графа прояснил всё.
— Доберман, здоровый такой, как твой. Так их пуганул, что свалились в овраг, после чего метко стрелять уже не могли. Удивляюсь, как ему удалось вообще попасть. Должно быть со страху, — засмеялся, рассказывая Владимир, — но Серж прав, все вопросы утрясены, давайте ужинать. Жаль одно, может со скачками не получиться…
— Какими скачками? — тут же уцепились за не осторожно оброненные им слова дамы.
— Ерунда, — теперь заверил уже второй.
— Опять ерунда, — внимательно посмотрев на смущённого барона, свела бровки Таня. "Это не иначе, как пакет выстраивает в их головах планы".
— А тебе, птенец, всё надо прослушать, — ворчал Серж.
— Краем же уха…,- оправдывалась Таня.
Переглянувшись, братья спрятали улыбки.
Ночью перевозбуждённая Таня долго не могла уснуть, развлекаясь тем, что донимала Сержа вопросами. То про графа Калиостро, который вовсе не воскрешал мёртвых детей, а просто заменял их другими, то ещё про какую глупость. Сержу пришлось рассказывать. Куда деваться раз проштрафился. Таня охала, слушая мужа, и тут же подсовывая, просила ответить на следующий вопрос:
— Скажи, а это правда, что молодой Ланской — фаворит Екатерины умер от неумеренного употребления шпанских мушек? — шептала она.
— Ты хоть знаешь, что это такое? — с большим сомнением спросил он.
— Если расскажешь, буду знать, — капризно сложив губки, заявила она.
— А спать когда? И зачем тебе это понадобилось?
— Серж?!
— Бог с тобой, иначе ты не успокоишься. Это маленькие кусачие твари, обитающие в Испании, буквально начинены ядом. Их сушат, растирают в порошок и используют. В больших количествах они вызывают рвоту и спазмы. В малых — галлюцинации.
— Зачем, если они ядовиты?
— Для возбуждения амурного любострастия. Его употребление вызывает такое же состояние, что и опиум. Для здоровья он очень опасен. Слава этой мушки, усиливать половое чувство, началась по легенде с маркиза де Сан. Забрёл якобы тот щёголь в публичный дом, напоил вином, с этими мушками, дам. Они тут же выскочили на улицу и устроили натуральную охоту на мужчин.
— Гадость ведь… Ну ведь гадость же!
— Тебе жаль Ланского или девиц? — посмеивался он.
— Милый, ты не будешь это принимать. Я решительно против, — заволновалась она, пропуская мимо ушей шутку.
Он спрятал улыбку. Серж занимался с ней любовью гораздо чаще, чем считается нормальным и её кажется не в тягость делить с ним супружеское ложе в таком количестве раз. Теперь он считал, что брак его сложился вполне удачно во всех отношениях.