Жесть! Народ оборзел! Средь бела дня (ладно, вечера) на окраине города! Обстрел машины! Это в девяностые было хорошо, но сейчас-то?! Здесь что, Чикаго?! И хоть бы одна сволочь выглянула из окна… ну ладно, заперла окно и вызвала ментов. Вот где они, когда нужны?! Ну хоть бы одного журналюгу черти принесли! Так нет ведь!
– С-суки, – прошипел Глеб.
– Им я нужна, – мрачно процедила я.
– Даже и не думай выйти! – зашипел Константин с переднего сиденья.
Я ухмыльнулась.
– Ребята, я вам не самоубийца. Крикните, что меня припечатало обо что-нибудь и я потеряла сознание. Проверим, насколько я им необходима, ага?
Глеб ответил таким же оскалом. На полулисьей морде с рядами острых зубов это смотрелось… жутко.
– Эй там, в засаде! Мать вашу так! Юлька ранена! Нужна скорая помощь!
Молчание.
Мы использовали его по полной программе.
– Константин, ты позвонил нашим?
Оборотень лихорадочно набирал номера. Первым отозвался Валентин. Услышав о засаде, он взвыл и пообещал быть через двадцать-тридцать минут. Но как продержаться?
Я тем временем звонила Мечиславу.
– Да, пушистик?
– Нас обстреляли и собираются сделать что-то нехорошее. Вампир тоже взвыл, как будто я его крестом по лбу треснула. И его можно понять. Завтра Князь Тулы прибывает, правда под утро, а тут такое…
– Чер-р-р-рт! Где?!
– Где мы?! – рявкнула я оборотням.
– Улица Лобачевского, – огрызнулся Константин.
– Я всё слышал. Раненые, убитые?
– Пока держимся. Оружие есть, атаку отобьем. Первую. Потом – всё.
– Продержитесь хотя бы полчаса. Я собираю всех, кто есть, и выезжаю.
– Осторожнее, а то сам под пули подставишься.
Вот дура, нашла кого учить! Если Мечислав столько лет прожил – и выжил… Но вампир не стал огрызаться, а вместо этого бархатным голосом поинтересовался:
– Ты беспокоишься за меня, пушистик?
Голос вампира скользнул по моей коже, словно что-то теплое и уютное. Я поежилась от некстати возникшего желания и резко ответила, злясь на себя:
– На твою шкуру мне плевать, но кто меня вытащит, если ты сдохнешь?
– Держитесь. Я уже выезжаю.
Я отключила телефон и посмотрела на ребят.
– Откуда наши противники знают, что здесь есть живые?
– Не те удары, от которых оборотень хотя бы сознание потеряет.
– Вынесите ее из машины! – разродились в доме.
– Не хотим рисковать! Травма позвоночника!
Умница! Какой же Глеб умница!
– Тогда выходите сами! Медленно, руки на затылке…
В ответ Глеб обстоятельно послал противников на короткий хутор за бабочками и предложил им стрелять – с большой вероятностью окончательно меня угробить.
– А Юлька ни хвоста не оборотень, так что стреляйте, подонки! Лучше ей сейчас помереть, чем у вас, негодяев, в лапах оказаться!
– С нами дама, ты, хамло трамвайное, – прошипел Константин.
– Она не дама, а боевой товарищ, – отмахнулся Глеб. При этом он благополучно задел меня локтем по плечу, но я промолчала. Я уже даже как-то и пригрелась. Может, попросить Мечислава выделить мне пару оборотней вместо грелок? А то у нас вечно не топят и до начала отопительного сезона я успеваю подхватить пару простуд.
– Мы ее защищать должны, а не учить такому перемату!
– Да я вас сама поучу, – зашипела я. – Аминоацилсинтетезой твою зебру об дезоксирибонуклеазу через трифосфат и пять митохондрий в мейоз! [10]
Оборотни перешучивались явно на адреналине. Все мы понимали, что долго не продержимся. Одна надежда, что нападающие – тоже. На милицию рассчитывать не приходится: место глухое, Покровская церковь вообще стоит на окраине города, и добираться к ней надо через частный сектор. Дорог много, проехать можно где угодно, а если у врагов есть кто-то еще и они выставили с двух сторон таблички «Ремонт дороги» и «Объезд», то минут двадцать у них точно есть.
Милиция? Ага, где те времена, когда сознательные граждане, не успев завидеть хулигана или грабителя, хватались за телефон, и через минуту прибывал бравый участковый? Или патрульная машина…
Они канули в Лету вместе с Советским Союзом.
Эх, и я-то не боец…
Разве?
Женщина со звериными глазами улыбалась.
А по чьему приказу крысы слопали тогда двенадцать оборотней?
Этот момент своей жизни я всегда вспоминала с ужасом. Но если нет другого выхода…
Как это было тогда?
– Ребята, сделайте все, чтобы потянуть время, – шепнула я. Глеб что-то заорал противнику, а я прикрыла глаза.
Дом. Каменный. В два этажа. Сложен из белого кирпича. Острая крыша пирамидой. Флюгер в виде петуха. Шесть окон. Четыре – на первом этаже, два – на втором. На втором этаже с угла – балкон. Веранда, где удобно сидеть и пить чай. И над ней натянут тент в красно-белую полоску.
Дом стоял у меня перед глазами как живой. И я мысленно потянулась к нему.
На этот раз вышло быстрее и легче. Я так же увидела себя со стороны, увидела рядом оборотней – и поднялась над своим телом, как воздушный шарик на ниточке. Эх, провести бы пару опытов, да времени нет.
И я выскользнула через крышу машины.
Идти было совершенно не обязательно. Лететь – гораздо удобнее. Даже руки расправлять не надо. И махать ими тоже. Неподражаемое ощущение – лететь как птица.
– Так что стреляйте, сволочи! – закончил Глеб свою тираду.
– Нет, мы не будем стрелять, – мягко произнес в вечернем воздухе чей-то удивительно чистый и сильный голос. – Зачем нам стрелять? Мальчики, выйдите из машины. А Юленька пусть полежит внутри, мы же не хотим никому причинить вреда…
Оборотни побледнели. Просто под шерстью плохо заметно.
– Призывающий лис!
Больше мне не потребовалось – ясно и без слов. Что это такое? Мечислав – призывающий тигров, Дюшка – призывающий лис… был. Даниэль мог бы призывать крыс.
– Долго я не выдержу, – прошипел Константин.
И что теперь? Мальчишки выйдут, их перестреляют, а меня можно брать голыми руками, я вообще не грозный противник. Покалечу кого смогу, но потом меня скрутят и еще отпинают за все хорошее. Блин! Чтоб этого гада…
Что я могу сейчас сделать? Не подойдешь, не выстрелишь… Крысами его затравить, как тех оборотней, зимой? Так суметь надо.