Обычно бледное лицо Конти порозовело, глаза блестели, голос дрожал, словно у фанатичного неофита. Несмотря на все свои страхи, Экберг почувствовала невольное возбуждение. Вольф слушал молча, глядя на подбирающего слова режиссера.
— Есть и еще кое-что, — наконец вымолвил Конти. — Эшли погибла. Она отдала за наш проект свою жизнь. И мы просто обязаны почтить ее память. Ведущим теперь буду я.
Воцарилось молчание, затем Вольф спросил:
— Вы действительно можете потянуть это, а?
— Я ведь учился на кинематографиста. Я отсниму кадры, которые заставят Фортнема сгореть от стыда вместе со своей камерой. — Конти повернулся к Экберг. — Съемки я беру на себя, но буду вам весьма признателен, если вы займетесь звуковым оборудованием.
Она глубоко вздохнула.
— Сейчас подготовлю переносной микшер.
Конти кивнул.
— Я подготовлю все остальное. Кари, вот рация. На всякий случай. Выходим через пять минут.
Маршалл на полной скорости гнал «Снежного барса» по ледовой равнине. Снегопад несколько поутих, зато усилился ветер, со свистом проносившийся мимо дверей и окон огромной машины. Близился рассвет, но казалось, что время в этой безлюдной бесцветно-серой пустыне не имеет никакого значения. Порой вообще возникало идиотское ощущение, будто буря перемешала и землю, и воздух, превратив их в некую вихрящуюся субстанцию, через которую вынужден был пробиваться одуревший от всего этого вездеход.
Маршалл посмотрел в зеркало заднего вида. Усугук сидел, скрестив ноги на заднем сиденье, придерживая на коленях мешочек. Свой старенький карабин он оставил в хижине, и никакого другого оружия при нем не имелось. Откинув капюшон и открыв морщинистое лицо, шаман выглядел в своих тяжелых мехах словно карлик. Маршалл несколько раз пытался с ним заговорить, но тунит молчал, медленно раскачиваясь совершенно не в такт подпрыгиваниям вездехода и что-то тихо напевая себе под нос.
Маршалл предпринял еще одну попытку.
— Там, в селении, вы говорили, что дни вашей охоты давно закончились. Раньше вы были охотником?
Усугук очнулся.
— Да. Великим охотником. Но то было много лет назад, в дни моей юности. Когда я был маленьким человеком.
Маленьким человеком?
— И все же не понимаю, почему вы поселились так далеко от моря? В здешнем климате ничего не растет. У вас тут нет никакой еды, кроме случайно добытых белых медведей. Вы ведь сами сказали — на побережье живется полегче.
Усугук ответил не сразу.
— Меня не интересует более легкая жизнь.
— Вы хотите сказать, что если остальные сюда не вернутся, вы просто останетесь жить здесь, среди снегов? Совершенно один?
Последовала долгая пауза.
— Это мой роктальик.
Маршалл снова посмотрел в зеркало. Шаман что-то знал, это ясно, но будет ли от этого хоть какая-то польза? Не окажется ли все его знание лишь переплетением мифов и ритуальных, потерявших смысл наговоров, может, этнографически и интересных, но сейчас совершенно бесполезных? Оставалось только надеяться, что это не так.
Они продолжали молча продвигаться на юг. Маршалл пытался одним глазом смотреть на GPS, а другим — на клубящийся впереди снег. Гора Фир была уже совсем рядом, и он несколько снизил скорость, чтобы вдруг не рухнуть в предательски хрупкую лавовую трубку или магмовую расщелину, закиданную метелью. Через десять минут слева во тьме мигнул крошечный огонек, затем два, затем больше. Маршалл скорректировал курс, и несколько мгновений спустя перед ним в свете фар возникли очертания проволочного ограждения. Не сбавляя скорости, он проехал через ворота, протарахтел мимо служебных построек, направив «Барса» прямо к центральному входу. К своему бескрайнему удивлению, он обнаружил, что грузовик Каррадайна исчез, как и трейлер Дэвис. По тому месту, где они находились, гуляла поземка; снег заносил отпечатки и ног, и шин.
Подъехав как можно ближе к двойным дверям базы, Маршалл заглушил двигатель и кивнул Усугуку. Вместе с тунитом они выбрались из машины. Пригибаясь, чтобы преодолеть напор ветра, Маршалл открыл двери и вошел в тамбур. Чуть помедлив, Усугук последовал за ним.
Раздевалка напоминала зону боевых действий, всюду виднелись распахнутые настежь шкафчики, разбросанное по полу снаряжение и коробки из-под провизии. В углу была свалена большая груда оружия и боеприпасов. Маршалл подошел к ней и, хотя ему этого очень и очень не хотелось, взял винтовку М-16 и несколько магазинов к ней — по тридцать патронов в каждом. Сунув магазины в карманы парки, он перебросил ремень винтовки через плечо.
За дверью раздевалки было темно и пусто. Маршалл немного постоял, прислушиваясь. На базе царила сверхъестественная тишина — не слышалось ни гулкого эха шагов, ни отдаленного людского гомона. Он двинулся к центральной лестнице, ведущей к нижним жилым отсекам. Усугук неотступно следовал за ученым, совершенно не глядя по сторонам. Казалось, тунита ничто не интересовало. На темном лице его застыло страдальческое выражение, отражавшее некую внутреннюю борьбу.
Уровень «В» оказался столь же пустым. По мере того как Маршалл проходил мимо помещений, где еще недавно бурлила жизнь, — оперативного центра, рабочих кабинетов, жилых комнат, — его недоумение возрастало все больше и больше. Что случилось? Куда делись все? Спрятались где-нибудь в глубине базы, найдя себе безопасное убежище… или последний оплот обороны?
Однако он был уверен, что хоть кого-нибудь обнаружит как минимум в одном месте — в биологической лаборатории. Подойдя к ее двери, Маршалл понял, что не ошибся — изнутри доносились едва различимые голоса. Открыв дверь, он увидел не только Фарадея, но и Салли с Логаном. Все трое подпрыгнули, заметив его. Логан быстро встал, с любопытством глядя на Усугука. Салли, сидевший за соседним столом, лишь кивнул, нервно барабаня пальцами по столешнице. Рядом с ним стояло ружье, очень мощное, способное свалить с ног медведя. Фарадей, щурясь, глазел на вошедших.
— Вернулись-таки, — сказал Логан. — Молодец.
— Где все? — спросил Маршалл.
— Уехали, — ответил Логан. — В трейлере.
— Эта тварь добралась до Эшли Дэвис и одного из солдат, — сказал Салли. — И прикончила обоих.
Маршалл похолодел.
— Господи. Значит, погибших уже трое.
— Гонсалес со своими парнями сейчас охотится на нее, — добавил Салли.
Логан махнул рукой в сторону Салли и Фарадея.
— Я рассказал им про дневник. И почему вы поехали в селение.
— Что с дневником? — спросил Маршалл.
— Я расшифровал еще несколько фрагментов. Ничего стоящего.
Маршалл повернулся к шаману.
— Мы знаем, что пятьдесят лет назад здесь находилась группа ученых, состоявшая из восьми человек. Семеро погибли при неизвестных и, похоже, трагических обстоятельствах. Я уже говорил вам, что мы нашли запись: «Туниты знают ответ». Но о чем идет речь, до сих пор непонятно. Вы можете нам помочь?