Она остановилась. Он заметил, что удивление на ее лице уступает место заинтересованности. Не было ни тревоги, ни страха, только спокойная уверенность.
Женщина подошла к машине.
— Да?
Автоматически Глинн моментально отметил про себя, что женщина не пользуется духами и крепко прижимает к боку свою сумочку. Высокого роста, но изящная. Лицо бледное, но крошечные морщинки вокруг зеленых глаз и россыпь веснушек свидетельствовали о годах, проведенных на солнце и ветру. У нее был грудной голос.
— В действительности то, что я хочу сказать, может потребовать некоторого времени. Могу я вас куда-нибудь подвезти?
— В этом нет нужды. Вокзал всего в нескольких кварталах.
Глинн кивнул.
— Едете домой, в Нью-Рочелли? Неудобно с пересадкой. Я буду рад вас отвезти.
На этот раз удивление длилось несколько дольше, и когда оно погасло, в глазах цвета морской волны осталась задумчивость.
— Мама всегда говорила, чтобы я не садилась в машину к незнакомцам.
— Ваша мама правильно говорила, но, я думаю, вам будет интересно то, что я хочу вам сказать.
Женщина обдумала услышанное, затем кивнула.
— Очень хорошо, — сказала она, открыла пассажирскую дверь и села.
Глинн отметил, как она положила сумку на колени, а правую руку многозначительно оставила на ручке двери. Глинна не удивило, что она приняла предложение. Но на него произвела впечатление ее способность оценить ситуацию, проиграть варианты и быстро принять решение. Именно этого следовало ожидать от нее, судя по досье, имевшемуся в его распоряжении.
— Вам придется показывать мне направление, — сказал Глинн, отъезжая от тротуара. — Я не ориентируюсь в этой части Нью-Джерси.
Это было не совсем так. Глинн знал десяток путей до графства Уэстчестер, но ему хотелось видеть, как она справится с ролью ведущего даже в таком простом случае. Пока они ехали, Бриттон оставалась собранной, кратко указывала направление в манере человека, привыкшего к исполнению своих приказаний. Женщина производила сильное впечатление, возможно, тем более сильное из-за ее единственной катастрофической неудачи.
— Позвольте мне с самого начала исключить кое-что, — начал Глинн. — Я знаю вашу прошлую историю, и она не имеет никакого отношения к тому, о чем я хочу поговорить.
Угловым зрением Глинн отметил, что она напряглась. Но когда Бриттон заговорила, ее голос звучал спокойно.
— Кажется, в этом случае мне следует сказать: «Вы застали меня врасплох, сэр».
— Я в настоящий момент не могу вдаваться в подробности, но я здесь, чтобы предложить вам должность капитана нефтеналивного танкера.
Несколько миль они проехали в молчании. Наконец Бриттон посмотрела на Глинна.
— Если бы вы действительно знали мою историю, как вы сказали, то вряд ли предложили бы мне это.
Ее голос остался спокойным, но Глинн мог прочесть многое в ее лице: интерес, гордость, подозрительность, возможно, надежду.
— Вы ошибаетесь, капитан Бриттон. Я знаю историю целиком. Я знаю, что вы были одной из немногих женщин, получивших квалификацию капитана танкерного флота. Я знаю, что вы подвергались остракизму и соглашались на наименее популярные маршруты. Вам пришлось преодолевать невероятное сопротивление. — Он помолчал. — Я знаю, что вы были найдены на мостике вашего последнего судна в состоянии опьянения. Что у вас диагностировали алкоголизм и вы лечились в реабилитационном центре. В результате лечения вы с успехом подтвердили свою лицензию капитана флота. Но с тех пор, как вы год назад покинули центр реабилитации, вы не получали новых предложений принять командование. Я что-нибудь пропустил?
Глинн внимательно наблюдал за ее реакцией.
— Нет, ничего не пропущено, — ответила Бриттон ровным голосом.
— Буду откровенным, капитан. Это очень необычное дело. У меня есть небольшой список капитанов, к которым я мог бы обратиться, но я думаю, они откажутся от командования.
— В то время как я в безвыходном положении, — сказала тихо Бриттон, продолжая смотреть вперед.
— Если бы вы были в безвыходном положении, вы бы приняли тот панамский грузовой пароход или либерийское судно с вооруженной охраной и подозрительным грузом. — Глинн заметил, что она прищурилась. — Видите ли, капитан Бриттон, по роду своей деятельности я анализирую природу аварий.
— Что же это за род деятельности, мистер Глинн?
— Инженерия. Наш анализ показывает, что люди, однажды оступившиеся, с вероятностью девяносто процентов не наступят на те же грабли.
«Я сам живой пример истинности этой теории» — эту фразу Глинн вслух не произнес, но был готов. Он позволил себе окинуть взглядом капитана Бриттон. Что же побудило его почти отказаться от сдержанности, привычной как дыхание? Это заслуживало дальнейшего обдумывания.
Он перевел взгляд на дорогу.
— Мы внимательнейшим образом изучили вашу биографию. Когда-то вы были прекрасным капитаном с алкогольными проблемами. Теперь вы просто прекрасный капитан, на чью осмотрительность, я знаю, можно положиться.
Бриттон утвердительно кивнула.
— Осмотрительность, — повторила она со слегка ироничной улыбкой.
— Если вы примете предложение, я скажу гораздо больше. Но сейчас я могу сказать только, что плавание не будет долгим. Оно будет выполняться под покровом глубокой тайны. Пункт назначения находится в южных широтах, в той области, которую вы хорошо знаете. Финансовое обеспечение более чем достаточное, и вы сами наберете команду из тех, кто выдержит нашу проверку. Все офицеры и команда получат втрое больше по сравнению с обычной оплатой.
Бриттон нахмурилась.
— Если вы знаете, что я отказала либерийцам, значит, знаете, что я не провожу тайно наркотики, не переправляю оружие, вообще не занимаюсь контрабандой. Я не нарушаю законов, мистер Глинн.
— Миссия законная, но настолько необычная, что требует абсолютно преданной делу команды исполнителей. И еще кое-что. Если миссия будет успешной… Нет, следует так сказать: когда миссия будет успешно завершена, поскольку именно это я и должен обеспечить, она получит огласку очень благоприятную. Не для меня, я избегаю подобных вещей, а для вас. Это может быть полезным во многих отношениях. Вы окажетесь снова в списке действующих капитанов, например. Это придаст вам дополнительный вес на слушаниях по опеке над вашим ребенком. Вероятно, перестанут быть необходимыми эти долгие визиты по выходным.
Это последнее замечание произвело эффект, на который Глинн и рассчитывал. Бриттон быстро взглянула на него, потом оглянулась через плечо, словно немедленно отодвигая дом георгианской эпохи, оставшийся у них далеко позади. Потом она снова посмотрела на Глинна.
— Я читала Уистена Одена сегодня утром в поезде. Мне попалась поэма под названием «Атлантида», — сказала Бриттон. — Последняя строфа звучит примерно так: «Все маленькие домашние боги расплакались, но ты все-таки попрощайся с ними сейчас и выйди в море».