Впрочем, во времена Гарри Сполдинга Саутпорт был блестящим и роскошным местом. Красивый солнечный город, посвященный удовольствиям. Он на голову превосходил Блэкпул и Моркам и знал это. Здесь процветали казино, роскошные кинотеатры и концерт-холлы — в мраморе и венецианской мозаике. И здесь были деньги. Чистокровные скакуны для ипподрома в Эйнтри тренировались на местном побережье. Гольф-площадка в Биркдейле считалась лучшей в Англии. Авиаклуб братьев Жиро располагался на плотной, гладкой полосе между песчаными дюнами и морем. Шоу-звезд в сезон отпусков манил к себе Флорал-холл, а летняя цветочная выставка в парке «Виктория» как минимум составляла конкуренцию ежегодному аналогичному празднеству в Челси. А Лорд-стрит в ту пору хвасталась магазинами, которые могли посоперничать с любым бутиком Парижа или Милана.
Сузанна прошла станцию насквозь и очутилась на Чепл-стрит. Гостиничный номер она забронировала прошлым вечером по электронной почте, подобрав себе небольшой частный отель, симпатично выглядящий, но при этом не слишком дорогой. Тот факт, что это удалось сделать без затруднений, свидетельствовал, надо полагать, о падении туристической конъюнктуры. Некогда местные гостиницы и пансионаты были заполнены с конца мая по начало сентября, но все это кануло в прошлое… Из информации на веб-сайте Сузанна вынесла, что город подавал себя скорее как удачное местечко для устроения конференций, а вовсе не как курорт, где люди могли бы проводить выходные дни.
Сузанна отлично отдавала себе отчет в том, что тратит средства Би-би-си на нечто, не имеющее никакого отношения к телерадиовещательным программам. С другой стороны, за минувшие пять лет она сама была свидетелем бездумной растраты корпоративных денег.
Чепл-стрит была отдана на откуп пешеходам. Покупатели глазели на витрины невыразительных магазинов или сидели за столиками кафе «Неро». Пара уличных музыкантов среднего возраста стояла с электрогитарами посреди улицы, наигрывая старый хит группы «Дайр стрейтс». Сузанна почувствовала укол разочарования. Дело не в том, что город выглядел более скучно, нежели остальные, а в том, что она могла сейчас находиться где угодно на территории Англии. Сузанна шмыгнула носом и посмотрела вверх. Свежий летний бриз с моря пах озоном и солью. Небеса отливали тем мерцающим, многослойным кобальтовым светом, который можно видеть только в прибрежных городах, где солнечные лучи отражаются от воды.
Чепл-стрит пролегала параллельно Лорд-стрит. Вернее, только частично, потому что главная торговая улица города тянулась на изрядную длину. Сузанна углубилась в крытый переулок и вышла на широкий проспект с высокими деревьями и фонтанами. Слева, как ей было известно, располагалась центральная городская библиотека, а напротив ее главного входа должно, по идее, находиться туристическое бюро. Сузанна взвесила в руке дорожную сумку, из которой состоял весь ее багаж. Ничего, время распаковать вещи еще будет, а пока что надо бы кое-какие секреты разгадать.
Увы, никаких тайн при первом посещении крупнейшего архива и книгохранилища Саутгемптона ей раскрыть не удалось. Библиотека имени Аткинсона располагалась во внушительном здании, приобретенном на средства филантропа, чье имя она носила. В другом крыле находились арт-центр и картинная галерея, опять же имени Аткинсона. Во времена Сполдинга роль арт-центра играл театр, где устраивали яркие премьеры и ставили пьесы, превозносимые за их экстравагантность. Однако Сузанна понимала, что живет в более практичную эпоху. Кстати, как выяснилось после оформления временного читательского билета, библиотека оказалась превосходной. Здесь имелся богатый архив с яркими свидетельствами истории развития города. Масса сведений о той катастрофе, когда экипаж одного из судов спасательной службы Саутпорта кинулся на выручку потерпевшему крушение барку «Мексика». И совсем ничего не нашлось про Джейн Бойт.
Потратив часа полтора на бесплодные поиски, Сузанна решила отправиться попить кофе. Она пересекла бульвар и очутилась на западной стороне Лорд-стрит, где расположены магазины, затем свернула направо и через квартал нашла кофейню «Коста». Здесь варили кофе из зерен, обжаренных на фабрике, что располагалась на улице Олд-парадиз, буквально за углом того ламбетского дома, где они жили с Мартином. Когда ветер дул в их сторону, в воздухе появлялся знакомый, домашний аромат. Заказывая свою порцию напитка, Сузанна обратила внимание, что на стене имелась даже сепийная фотография улицы Олд-парадиз. Сейчас, когда июньские тени уже начали медленно вытягиваться, предвещая сумерки, Сузанну пронзило чувство, что она очень далеко забралась от дома.
Что, если Мартин никогда не вернется? Отвратительная мысль, которую приходилось гнать от себя всеми силами, и поэтому она постоянно крутилась на более глубоком и менее дисциплинированном уровне сознания. Что, если им уже никогда не доведется вместе посидеть за столиком в «Мельнице», попивая коктейли под слезливый рок-блюз, который так любил хозяин заведения? Больше не будет спонтанных пикников в Арчбишопс-парке, теннисных партий теплыми летними вечерами, шопинг-экспедиций в лабиринте фруктовых лавочек и антикварных магазинчиков Южного Марша, совместных копаний в книжках и пластинках букинистов… Что, если они уже в последний раз провели ночь в одной постели, обменялись последними интимными ласками? Пытаясь избавиться от навязчивой мысли, Сузанна огляделась по сторонам, с неудовольствием подмечая юных туристок, которые стайками набивались в кофейню и носили слишком много макияжа для светлого времени суток и слишком мало предметов одежды. Что, если уже никогда она не услышит знакомый звук его ключа в дверном замке? Его вещи так и останутся теперь висеть в шкафу? Подушка рано или поздно утратит его запах? Но ведь именно по этой причине она сюда и приехала. Да-да, вот почему она очутилась в этом незнакомом месте. Она сделает все, что можно, лишь бы обеспечить его счастливое возвращение. Что угодно сделает.
Сузанна отхлебнула кофе. Уставилась на все еще привлекательный бульвар за окном, силясь вообразить на нем Гарри Сполдинга. Он заявлял, что собирается походить по магазинам Лорд-стрит. Наверное, он был в шляпе и летнем костюме. Понятное дело, не из ситца, да и канотье здесь тоже не подойдет. Сполдинг был «европеизирован». Попивал коктейли с Фицджеральдом и боксировал с Хемингуэем в Париже. Может статься, удостоился встречи с Гертрудой Стайн или чокнутым гуманитарием Эзрой Паундом. Наверняка водил шапочное знакомство с черным магом Алистером Кроули. Да ну конечно, какие тут могут быть ситцевые костюмы и соломенные канотье? Тут годятся только плотный шелк, светлая мягкая шляпа и еще ротанговая тросточка, которую он бы крутил, вальяжно обходя сверкающие магазины на Лорд-стрит, присматривая себе бриллиантовую булавку для галстука или гравированный серебряный портсигар. Его образ вполне отчетливо стоял перед глазами. Все детали на месте. Хотя… Нет, походка Сполдинга не была ленивой и вальяжной. Он перемещался легким, скользящим шагом. Как хищник.
На следующее утро — не зная, чем заняться еще, — Сузанна вновь отправилась в библиотеку. Ее гостиничный номер оказался вполне комфортабельным. За завтраком она прикинула идею провести разведку здешних мест, которые вроде бы не изменились и выглядели многообещающими. Старый адрес Джейн у нее имелся, но Сузанна и так понимала, что нечего рассчитывать туда заявиться, постучать в дверь и найти на пороге восьмидесятилетнюю и склонную к болтовне дочь Джейн. Причина уверенности? Джейн Бойт скончалась в 1971 году, не оставив потомства. Интернет и модность генеалогической темы на телевидении позволяли с легкостью вести поиски в этом направлении. К примеру, два года назад Сузанна сама занималась сбором материалов о потомках одного из комедийных актеров, который происходил как раз из данного северного региона страны. После этой работы ей стали хорошо знакомы фамилии коренных семейств Саутпорта. Словом, на обнаружение наиболее заметных фактов у нее ушло не более пятнадцати минут. Судьба Джейн завершилась тупиком. В своей жизни она встретила великого человека по имени Майкл Коллинз и одного негодяя по имени Гарри Сполдинг. Насколько близко она была с ними знакома, остается неизвестным, однако конец ее собственной жизни можно сравнить скорее с жалобным хныканьем, нежели с пушечным выстрелом. Такова участь большинства людей. Шик не является качеством, которое способно само себя поддерживать, если только ты не Марлен Дитрих. Или Пабло Пикассо.