Наконец Трейси повернулась, чтобы уйти. Медленно побрела к лифту и снова услышала хоровое пение. Один из лифтов стоял на этаже, двери были открыты. Она вошла, хотела нажать на кнопку своего этажа, но, как и в прошлый раз, все кнопки горели.
Прислонившись к стенке кабины, Трейси приготовилась к тому, что подниматься придется долго.
Южный Иерусалим, Тальпиот
— Подождите! — попросил Рэнд.
И поспешил к открытой дверце патрульной машины. Мири уже сидела за рулем.
Рэнд не был уверен, что поступает правильно, но чувствовал: надо что-то делать. Он хотел задержать ее отъезд, по крайней мере. Нет, он хотел, чтобы она не уезжала.
— Что, если, — осторожно начал Рэнд, — мне понадобится ваша помощь?
— А какой помощи вы можете от меня ожидать?
— Любой, — ответил он, сбитый с толку ее вопросом.
Впрочем, Рэнд задумался, и ответ пришел в голову сам собой.
— Я не знаю Иерусалима. Мне может понадобиться помощь, чтобы добраться куда-нибудь.
— Для этого есть карты.
— Я не знаю, где находится Музей Израиля. Мне надо провести там кое-какие исследования.
— Он на улице Авраама Гранота, рядом с бульваром Руппина. В Гиват-Раме, недалеко от Еврейского университета.
— Отлично. — Рэнд понял, что надо искать другую причину. — А если мне вдруг захочется пойти куда-нибудь, пропустить по стаканчику?
— Уверена, администраторы «Рамат-Рахель» пойдут вам навстречу и что-нибудь придумают.
Рэнд провел ладонью по волосам и потер шею.
— Вы нарочно так говорите? Зачем?
— Вы в Израиле, профессор Баллок, — ответила она. — Просто здесь не бывает.
«Рамат-Рахель»
«Все вверх дном», — подумал Рэнд.
Номер отеля был заставлен оссуариями, бумажными мешками с археологическими находками, оборудованием с раскопок и чемоданами. К тому же одежда и полотенце Трейси валялись где попало: она не сочла нужным убрать за собой.
Когда Рэнд вернулся в отель вчера вечером, загрузив оссуарий Каиафы в «фиат» и неловко попрощавшись с Мири Шарон, Трейси лежала на кровати, свернувшись калачиком, без света. Он думал, не разбудить ли ее и принести что-нибудь поесть, но не стал. Вместо этого он в одиночестве поужинал в кафе в вестибюле отеля (не в обеденном зале — там было полно народа). Потом вернулся в номер, прихватив два ореховых пирожных в салфетке — на случай, если Трейси проснется, и решил немного поработать, прежде чем лечь спать.
Утром Трейси все так же спала на соседней кровати. Он позавтракал, вернулся в номер, но она и не думала просыпаться. Рэнд решил поработать.
Небольшой рабочий стол в номере был занят оссуарием Каиафы со свитком внутри, поэтому письменным столом служил другой, круглый. Рядом с ним стояли два мягких стула. Составляя план работ, Рэнд разговаривал сам с собой.
— Прежде всего надо навести хоть какой-то порядок в этом хаосе и составить каталог всего, что я извлек из гробницы. Оссуарии надо пронумеровать в порядке обнаружения. Значит, оссуарий Мириам получит номер пять, а оссуарий Каиафы — номер шесть. Затем надо будет заняться первичным исследованием находок, и в первую очередь оссуариев. Хотя тут ждать каких-то неожиданностей не приходится, все равно нужно тщательно осмотреть каждый на предмет надписей и каких-то особенностей, а затем составить краткие описания. Потом можно отвезти их в лабораторию для анализа изотопов кислорода, чтобы примерно определить время нанесения надписей и уточнить время изготовления оссуариев. К тому же это позволит узнать, была ли Мириам берат Шимон похоронена раньше Иосифа бар Каиафы или позже.
Рэнд задумался.
— Затем надо будет провести полный остеопатический анализ скелетов по фотографиям, которые сделала Трейси. Можно попытаться послать их Наде по электронной почте и попросить ее посмотреть. Это главное. Если Надя согласится поработать над снимками, я смогу делать все остальное.
«Оссуарии придется отвезти в Музей Израиля завтра, — решил Рэнд. — В Израиле все работают с воскресенья по четверг, а некоторые и в пятницу с утра. Уик-энд выпадает на пятницу и субботу, поскольку пятница праздничный день для арабов, а суббота — для иудеев. Исключение — больницы и предприятия, которые должны работать непрерывно».
Рэнд снова стал говорить вслух.
— Самое главное, конечно, это выявить аутентичность надписи на оссуарии Каиафы, а также сохранить в целости и исследовать свиток. С последним придется обратиться к экспертам израильского Центра консервации и реставрации при Музее Израиля.
«Если все пойдет по плану и надпись окажется подлинной, если эта гробница и правда принадлежала роду первосвященника, который участвовал в судилище над Иисусом, тем более если свиток окажется более важным, чем что-то наподобие списка покупок или квитанции из химчистки двухтысячелетней давности, тогда можно печатать статьи в научных журналах, давать интервью, читать лекции и даже писать книгу. А может быть, и не одну. Конечно, это не Свитки Мертвого моря, но любой археолог сделает карьеру на такой находке, как гробница первосвященника, отправившего Иисуса на крест. Примерно так заработали авторитет всемирно известные ученые, такие как Эшер Гольдман и Игаль Хавнер. Кстати, надо вернуть Игалю его оборудование».
Рэнд взял мобильник и набрал номер Хавнера.
Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом.
Послание к евреям, 11:1
Западный Иерусалим, Гиват-Рам
В декабре 1949 года, вскоре после Войны за независимость Израиля, которая закончилась соглашением о перемирии между вновь образованным государством и его соседями — арабскими странами, был составлен план строительства комплекса правительственных учреждений в Иерусалиме. Местом для его возведения был выбран холм Шейх-Бадр, который израильтяне переименовали в Гиват-Рам. Музей Израиля, о строительстве которого они мечтали с первых лет существования государства Израиль, был основан в 1965 году, и включал в себя Храм Книги, созданный для хранения, Свитков Мертвого моря, объемную модель Иерусалима времен Иисуса, музей искусств, археологическую коллекцию Бронфмана, а также современную библиотеку и научно-исследовательский центр.
Главной задачей Рэнда было доставить свиток в Центр консервации и реставрации Музея Израиля. Зная, насколько хрупкими бывают подобные находки, он оставил свиток там, где нашел его, — в углу оссуария Каиафы.
«Оссуарий Мириам пусть пока побудет в машине», — подумал Рэнд и понес оссуарий Каиафы со свитком внутри на территорию музейного комплекса.
Когда он отдаст кому-нибудь свиток для консервации и исследования, можно будет по одному отнести оссуарий к археологам, и тогда надо надеяться, что какой-нибудь сотрудник исследовательского отдела согласится провести анализ изотопов кислорода.