Сьюзен поспешно захлопнула папку. Возвращая ее на место, она заметила еще две папки с именем Майкла Сент-Пьера на обложке. Закрыв дверцу шкафа, она один за другим выключила все мониторы. Сьюзен уже намеревалась погасить свет, но у нее мелькнула еще одна мысль. Вновь подойдя к шкафу с оружием, она принялась разглядывать коллекцию винтовок и пистолетов. Стефан никогда не разговаривал об оружии, ей ни разу не приходило в голову, что он умеет с ним обращаться. И она задалась вопросом, было ли все это коллекцией, собранием предметов, которыми он любовался в свободную минуту, которыми гордился, или самым настоящим арсеналом, необходимым для самозащиты? Для защиты от сына, которого он сам когда-то покинул и который однажды за ним явится?
Частный «боинг бизнес джет», с рокотом разогнавшись по бетонированной дорожке бостонского аэропорта Логана, оторвался от земли. Было раннее утро. Реактивный самолет, белой птицей в синем небе, быстро набрав высоту, взял курс на Атлантику. Стефан Келли находился в отдельном помещении в хвосте самолета.
После того как Стефана повалили и выволокли из дома, он, связанный и с мешком на голове, лежал на полу в салоне автомобиля. Сквозь ткань он ощутил, как ему к уху прижимают сотовый телефон; тот, кто говорил с итальянским акцентом, пообещал ему, что он уцелеет, если сумеет убедить Майкла Сент-Пьера, что является его настоящим отцом.
После этого его повезли прямиком в частный ангар в аэропорту Логана, там проволокли вверх по ступенькам и швырнули в комнату, в которой он теперь находился. Пока у него выворачивали карманы, очищая их от сотового телефона, кредитных карточек, водительских прав и денег, он оставался лежать связанный, с черным мешком на голове.
По окончании процедуры мешок сняли, и он увидел трех амбалов. Их взгляды недвусмысленно говорили, что лучше сидеть на месте и не делать глупостей. Для пятидесятивосьмилетнего мужчины статный Келли был в отличной физической форме. С молодых лет он придерживался спортивного режима, занимался бегом, боксом и силовыми упражнениями. Но сейчас, даже если бы каким-то чудом он внезапно помолодел на двадцать лет, вернувшись в ту пору, когда был на пике своего физического состояния, у него все равно не было бы шансов справиться даже и с одним из этих трех накачанных головорезов. В ширину они были такими же, как в высоту, и двигались со столь характерной экономией энергии, что не возникало никаких сомнений относительно того, в каком именно ремесле они достигли совершенства. Пока двое перерезали его путы, третий, главный, с коротко остриженными черными волосами, посеребренными на висках, беззвучно передвигался по помещению, жестами указывая на различные предметы роскошной обстановки. Он показал также, где находится ванная комната, бар с множеством напитков и стаканами цветного хрусталя, подвешенными в кожаной «сбруе» на случай болтанки во время взлета и посадки. Продемонстрировал и небольшой буфет со съестными припасами, газетами и журналами.
— Куда мы летим? — спросил Келли.
Ответа не последовало, словно не было и вопроса. Громилы деловито подбирали с пола обрезки веревок, рассовывали по карманам его вещи.
— Кто вы? — тихо добавил он.
Все трое, ни единым жестом не выдав, что слышали его, покинули помещение. С глухим звуком, повторенным эхом, встала на место тяжелая задвижка замка. Он остался один в тишине, нарушаемой лишь ровным рокотом реактивного двигателя.
— Какого черта здесь творится?
Джулиан бежал по засыпанной снегом игровой площадке, его девятилетний преследователь — за ним. Он уже почти догнал Джулиана, был всего в паре шагов, и все время смеялся над ним, издевался то над его низким ростом, то над странностями его характера, обзывая всезнайкой и малахольным. То, что началось как игра, быстро перестало ею быть, перейдя в совсем иное качество: догонялки превратились во что-то ужасное. Восьмилетний Джулиан бежал так быстро, как только мог, но он задыхался, легкие тяжело вздымались. Наконец Марко догнал его и, сбив с ног, повалил на твердую заснеженную землю. Со всех концов площадки сбежались дети посмотреть на потасовку. Окружив белокурого Джулиана и его темноволосого обидчика, они подзуживали:
— Бей его, влепи ему, бей!
Крики эхом отдавались в ушах Джулиана, но он лежал, парализованный страхом, не зная, что делать.
Обведя взглядом круг смеющихся лиц, ни на одном из них не прочел он сочувствия к себе, никто не думал прийти к нему на помощь. Марко взгромоздился ему на грудь и принялся заталкивать снег Джулиану под рубашку, наотмашь бить его по лицу. Джулиан пытался дать отпор, но у него ничего не получалось. В ушах звенели наставления из воскресной школы: «Поступай с другими так… Не поднимай руку… Подставь другую щеку…»
И тут его взгляд упал на Арабеллу. Она была новенькая. Приехала всего два дня назад, новая сестричка. Она просто стояла, глядя Джулиану прямо в глаза, с белоснежным котенком на руках. Ей было десять, то есть она была здесь и старше, и сильнее всех, однако и не подумала вступиться за Джулиана, пока Марко его бил.
И вдруг случилось ужасное. Марко не хотел этого, он не понимал, какие последствия могут повлечь за собой его действия; не так уж сильно он и бил. По лицу Джулиана пробежала судорога; почему-то вдруг стало трудно дышать. Он чувствовал себя так, словно очутился под водой; и, как рыба на берегу, хватая ртом воздух, он жаждал хоть единого освежающего глотка. Все напрасно. Лицо у него налилось кровью, и все испугались. Он стал хвататься руками за горло, словно пытаясь разорвать сжимающее его кольцо. Толпа детей смолкла. Потом кто-то испуганно вскрикнул, остальные поддались панике, а Марко соскочил с груди Джулиана и бросился бежать.
И юный Джулиан понял, почему они так себя ведут. Они увидели, как умирает маленький мальчик… и этим маленьким мальчиком был он. Все разбежались, осталась одна Арабелла. Она все так же молча, спокойно смотрела на Джулиана и гладила своего котенка; она не предпринимала попыток как-либо ему помочь. А он думал лишь, что не хочет умирать.
Глаза застилало мраком, мир словно бы таял и отдалялся, легкие, напрасно жаждущие прохладного глотка, пылали. И у него осталась одна-единственная мысль, что он не хочет умирать, не хочет умирать.
Джулиан лежал в постели, закутанный в теплые одеяла. Он не мог заснуть, мысли путались у него в голове. Зимний ветер за окном выл так свирепо, что пламя в камине колебалось. Он перевел взгляд на картину на стене. Ангел, казалось, ответил ему таким же прямым взглядом. Простирая на все полотно гигантские белые крылья, ангел возносился от золотого дерева ввысь, в облачное небо. В руке он держал золотую шкатулку. Шкатулка сияла, как солнце.
Джулиан не понимал, что произошло, знал только, что не умер. Когда он очнулся на той же заснеженной игровой площадке, над ним с иглами и стетоскопами суетились мать и сиделка, обе улыбались уже с радостным облегчением. Астматический приступ прошел. Его отвезли в больницу, там осмотрели и нашли состояние вполне удовлетворительным. Вручив матери ингалятор, их отправили домой.