— Где мисс Темпл?
Грей открыл рот, чтобы ответить, но не смог издать ни звука. Чань ослабил давление трости на его трахею и прошипел:
— Попробуй еще раз.
— Я… я не знаю! — умоляющим голосом произнес Грей. Чань сжал в кулак руку с кинжалом и ударил мистера Грея в челюсть, отчего голова старика больно стукнулась об пол.
— Попробуй еще раз, — прошипел он.
Грей начал плакать. Чань снова занес кулак. Глаза Грея расширились в отчаянном страхе, губы начали двигаться в поисках слов.
— Я не… Я ее не видел… Ее повели в театр… или в зал где-нибудь в доме! Я не знаю!
Чань еще раз ударил его в челюсть.
— Кто с ней? — прошипел он. — Сколько охранников?
— Не могу сказать! — Теперь Грей рыдал уже открыто. — Тут много макленбуржцев, драгун… она с графом… с мисс Вандаарифф… они будут проходить Процесс вместе.
— Процесс?
— Искупление…
— Искупление? — Чань испытывал удовольствие от насилия, переходящее в ярость.
— Вы опоздали! Процесс уже начался… если его прервать, это убьет их обеих! — Мистер Грей поднял взгляд, увидел собственное отражение в дымчатых черных линзах на глазах Чаня и заскулил: — Но… ведь все говорили, что вы… вы… А вы живы!
Его глаза открылись еще шире, если только такое было возможно, от ужаса, когда Чань вонзил кинжал в сердце мистера Грея, зная, что так будет быстрее, чем резать ему горло. За считанные секунды тело Грея дернулось и обмякло. Чань, все еще тяжело дыша, встал на колени, вытер кинжал о пальто Грея и вложил его в ножны трости. Он снова сплюнул, чувствуя боль в легких, и мрачно пробормотал:
— С чего ты взял, что я жив?
Он оттащил тело назад к лестнице и спустил на целый пролет, а потом приподнял и кувырнул вниз с таким расчетом, чтобы неоплаканный мистер Грей долетел до самого низа. Впрочем, где бы оно ни упало, тело было бы вне поля зрения того, кто подойдет к этой двери. Чань сунул в карман ключ, который мистер Грей так неразумно оставил в замке, и вернулся в коридор. Чань вздохнул. Конечно, из Грея можно было выудить больше информации, но он торопился и — после всех этих преследований, когда он чувствовал себя загнанным зверем, — ему не терпелось нанести ответный удар. То, что удар этот достался пожилому раненому человеку, ничуть не смущало Кардинала Чаня. Эти люди, все до последнего, были его врагами, и он не собирался щадить никого из них.
* * *
Ниши в стене оказались дверями прежних тюремных камер — тяжелые, металлические щиты, ручки с которых были срублены долотом. Чань засунул пальцы в маленькое зарешеченное оконце, но прутки под его рукой даже не шелохнулись. Он заглянул в камеру. Дальняя стена, представлявшая собой решетку, была занавешена материей, за которой, как он чувствовал, и располагался большой зал, но добраться туда через камеру у него не было возможности. Он быстро пошел по круговому коридору. Грей был еще одним глупцом из института, как Лоренц и тот тип, которого он застал за изготовлением книги. Чань считал, что наука — штука опасная, а поставленная на службу тем, кто больше за нее платит, опасна вдвойне, особенно если заказчики одержимы слепыми идеями власти. Общество отнюдь не улучшалось трудами этих «мечтателей», хотя, подумал Чань, если быть честным, вряд ли оно улучшалось кем-либо вообще. Он злорадно улыбнулся, подумав, что мир все-таки стал лучше, потеряв порочного мистера Грея, — мысль о том, что он может быть движителем прогресса, позабавила его. В конце коридора обнаружилась еще одна дверь. Ключ Грея хрустко повернулся в замке, и Чань заглянул в комнату, размером едва ли больше чулана; семь труб большого диаметра выходили из потолка и исчезали в полу, в каждой из них была створка вроде той, через которую он выбрался в бойлерную внизу. В комнате этой было удушающе жарко и воняло — этот запах ощущал даже он — едкими парами синей глины. Сбоку находилась стойка с крючками, на которых болталась еще одна коллекция пузырьков, банок и огромных шприцев. Рев машин в этой комнатке отдавался гулким эхо, словно тут находились гудящие трубы громадного церковного органа. Чань обратил внимание на узкий луч света между двумя трубами, а потом, присмотревшись внимательнее, увидел такие же малые просветы в других местах этой стены из труб. Он понял, что так оно и есть: эта стена помещения и в самом деле образована трубами, а сквозь них пробивается свет, горящий в большом центральном зале. Чань присел на корточки и, сняв очки, прижал лицо к ближайшему просвету. Трубы были горячими, и поле его зрения было ограничено узким пространством щели, но то, что он видел, было удивительно. Противоположная стена, высокая, как утес, была увита трубами по всей высоте гигантского сводчатого зала, а по центру виднелось что-то похожее на цилиндрическую башню из клепаной стали, с отверстиями, через которые можно было заглянуть во все камеры прежней тюрьмы. Чань на четвереньках переместился к другой щели, надеясь найти ракурс, с которого можно будет увидеть побольше. С нового места он увидел другую часть стены. Между трубами находился ряд открытых камер (даже несколько рядов) с прежними своими решетками, и все это было очень похоже на балкон для зрителей в театре. Он сел на пол и по привычке отряхнулся, хмурясь при мысли о том, какой он грязный. Для чего бы ни предназначался этот зал, он был сооружен так, чтобы в нем могли находиться зрители.
* * *
Он вернулся на винтовую лестницу и стал осторожно подниматься, держа трость обеими руками. Следующая и последняя дверь показалась, только когда он преодолел в два раза больше ступенек, чем прежде; он с удивлением увидел, что эта дверь деревянная, с новой медной ручкой и замком, отвечающими общему внутреннему убранству Харшморта. Чань поднялся, судя по всему, к жилым этажам дома. Грей сказал, что Чаня считают мертвым, но эти слова можно было толковать неоднозначно. Они могли считать, что он отправился на тот свет еще в министерстве, а могли думать, что он упал в котел. Его явно узнали в саду, но имело ли это какое-то значение? Он был рад играть роль мстительного призрака, явившегося с того света. Он чуть приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Там был не коридор, который он рассчитывал увидеть, а небольшая темная комната, задернутая занавесом, из-под которого пробивался мигающий свет — мигал он в такт шагам, доносившимся с другой стороны занавеса. Он осторожно, двумя пальцами отодвинул занавес, отодвинул чуть-чуть, чтобы можно было заглянуть за него.
Занавес всего лишь прикрывал нишу в большой кладовке, стены которой были уставлены полками, а основное пространство открытого пола — занято отдельными стеллажами с бутылками, кувшинами, банками и коробками. Пока он смотрел, два грузчика переставили звеневшую бутылками деревянную клеть на тележку, которую укатили из вида, но остановились, чтобы поговорить с кем-то невидимым Чаню, Когда они ушли, помещение погрузилось в тишину… правда, был слышен стук шагов и металлическое клацание, которое Чань слышал уже много раз, — скучающий охранник с саблей на боку мерил шагами комнату. Но охранник выхаживал по другую сторону стеллажей. Чтобы добраться до него, Чаню нужно было выйти из занавешенного алькова и только потом, уже на виду у противника, решать, как его атаковать.