Он захромал дальше к пересечению коридоров. Слева от него коридор уходил дальше. Впереди заканчивался тупиком с вертикальной металлической лестницей. Справа была занавеска из красной материи. Свенсон ни секунды не колебался. Хватит с него лестниц — он поползал сегодня по лестницам и находился по коридорам, а потому откинул в сторону занавеску и выставил вперед револьвер. Он увидел еще одну комнату для тайного наблюдения — дальняя ее стена представляла собой еще одно прозрачное зеркало. В красной комнате никого не было, в отличие от комнаты за зеркалом.
* * *
Перед ним разворачивался спектакль наподобие средневековой пляски смерти, шествия людей всех сословий, уводимых Смертью и ее приспешниками. Цепочка людей — священник в красной мантии, адмирал, люди в черных смокингах, дамы, увешанные драгоценностями, — входили в комнату и при помощи ассистентов в черных масках рассаживались по креслам, явно пребывая в полубессознательном состоянии. Будь он своим в этом городе, то наверняка узнал бы их всех, но ему были знакомы только Генри Ксонк, баронесса Рут (хозяйка салона, пригласившая Карла-Хорста только однажды, потому что он все время пил, а потом уснул на кресле в углу) и лорд Аксуит, председатель правления Имперского банка. Такое собрание было просто немыслимо.
В центре комнаты стоял стол, на который один из пары ассистентов выкладывал (пока другой помогал своему подопечному сесть) большой сверкающий прямоугольник синего стекла… очередную стеклянную книгу… Но сколько же здесь было таких томов? Свенсон смотрел, как растет гора книг на столе, — пятнадцать? Двадцать? Рядом со столом, наблюдая за происходящим, стоял улыбающийся Гаральд Граббе, руки он держал за спиной, глаза его бегали между растущей кипой книг и процессией безучастных гостей, рассаживающихся в комнате, которая заполнялась все больше и больше. Рядом с Граббе, как и следовало ожидать, стоял Баскомб, делавший пометки в журнале. Свенсон присмотрелся к этому погруженному в свое занятие человеку — острый нос, тонкие, серьезные губы, прилизанные волосы, широкие плечи, идеальная, вышколенная осанка и проворные пальцы, листавшие туда-сюда страницы журнала и делавшие пометы карандашом.
Доктор Свенсон, конечно, видел Баскомба прежде рядом с Граббе и слышал его разговор с Франсисом Ксонком на кухне у министра, но теперь он впервые смотрел на этого человека, зная, что тот был женихом Селесты Темпл. Его всегда интересовало: какие именно свойства притягивают людей друг к другу. Общая страсть к садоводству, склонность к чревоугодию, снобизм, грубые плотские желания? Теперь он не мог не задавать себе вопросы относительно этих двоих, хотя бы для того, чтобы узнать получше свою маленькую союзницу, защиту которой почитал своим долгом. Тем чувством, которое незаметно вытеснялось воспоминаниями о тонком шелковом одеянии, тесно облегавшем ее фигуру, о ее неожиданно невесомом теле в его руках, когда он помогал ей спуститься со стола… Даже о том движении, каким она, растягивая губы, освобождалась от кляпа. Свенсон, нахмурившись, уставился на Баскомба, решив про себя, что надменные манеры этого человека ему очень не по душе, а манеры эти сквозили в каждом движении, с каким тот листал свой журнал. Свенсон повидал немало неприкрытого высокомерия в Макленбургском дворце, и то честолюбие, которое снедало этого молодого человека, было так же очевидно для его опытного глаза, как симптомы сифилиса. Более того, он мог представить себе, каким образом Процесс пошел на пользу Баскомбу. Он побывал в горниле, и то, что раньше было смягчено сомнением, теперь закалилось, как сталь. Сколько времени понадобится Граббе, подумал Свенсон, чтобы почувствовать тот нож, который уже готов вонзиться ему в спину?
* * *
Замыкающие цепочку ассистенты в масках усадили последнюю жертву (красивую женщину с восточными чертами лица, в синем шелковом платье и с сережками в виде больших жемчужин) на диван рядом с безразличным пожилым священником. На стол положили последнюю книгу (во всей кипе было около тридцати!), и Баскомб сделал последние пометки карандашом… потом нахмурился. Он перелистал свой журнал и пересчитал еще раз, но, судя по тому, как он снова нахмурился, результат опять получился неудовлетворительный. Он принялся быстро опрашивать ассистентов, анализируя их ответы. В конце концов он подошел к сонной и очень привлекательной женщине в зеленой маске со стеклянными бусинками (Свенсон догадался, что это очень дорогое венецианское стекло). Баскомб снова четко — настолько Свенсон мог прочесть по губам — произнес: «Где книга, которая была с этой женщиной?» Ответа не последовало. Он повернулся к Граббе, они о чем-то пошептались, потом Граббе пожал плечами. Он дал знак одному из людей, и тот бросился куда-то из комнаты, явно отправленный на поиски. Остальные книги были аккуратно уложены в сундук с металлической оплеткой. Свенсон отметил, что, перед тем как прикоснуться к стеклу, все они надевали кожаные перчатки и с книгами обращались с крайней осторожностью — их действия отчетливо напомнили ему о матросах, нервно укладывающих снаряды в корабельный трюм.
Явная связь тех или иных книг с конкретными личностями (личностями, занимающими высокое положение), судя по всему, объяснялась тем, что заговорщики уже собрали в Тарр-Манор коллекцию скандалов у всевозможных прихлебателей сильных мира сего. Может быть, здесь был более высокий уровень сбора информации? В Тарр-Манор они получили средства, с помощью которых могли теперь манипулировать влиятельными персонами… Может быть, цель их состояла в том, чтобы шантажировать этих людей, заставить их приехать в Харшморт, а потом навязать им следующий шаг? Он покачал головой, подумав о смелости всего этого предприятия, поскольку следующий шаг состоял в том, чтобы захватить знания, воспоминания, планы, даже сны самых могущественных людей в стране. Интересно, сохраняли ли жертвы свои воспоминания, подумал Свенсон. Или они превращались в некую оболочку, пораженную амнезией? Что происходило, когда (или нужно сказать «если»?) сознание полностью возвращалось к ним? Они понимали, где они… кто они?
Нет, за этим стояло что-то большее — об этом свидетельствовали хотя бы используемые приемы. Люди надевали перчатки, прежде чем прикоснуться к стеклу… Да и заглядывать в него было опасно, что и доказали те, кто умер в Тарр-Манор. Но как теперь эта драгоценная информация служила заговорщикам, как она читалась? Если человек не мог прикоснуться к книге, не рискуя повредиться в уме, то в чем был ее смысл? Наверняка имелся какой-то способ… Ключ…
Свенсон оглянулся. Он услышал шум, или ему показалось? Он прислушался… ничего… только нервы. Ассистенты кончили загружать книги в сундук, Баскомб засунул журнал себе под мышку и щелкнул пальцами, отдавая приказы: тем взять сундук, этим отправляться с министром, этим оставаться. Он вместе с Граббе дошел до двери… и, кажется, министр что-то передал своему помощнику, только Свенсон не видел что. Потом они вышли за дверь.
Двое оставшихся постояли несколько мгновений, потом, явно почувствовав себя вольготнее, один подошел к буфету, а другой взял деревянную коробку с сигарами со столика. Улыбаясь, они заговорили друг с другом, кивая на своих подопечных. Тот, что был у буфета, налил в два стакана виски и подошел к другому, который в этот момент выплевывал откушенный кончик сигары. Они обменялись дарами — стакан на сигару — и закурили: сначала один, потом другой. И двадцати секунд не прошло, как удалились их хозяева, а они уже вальяжно попивали виски и пускали клубы дыма.