– Я здесь на минутку, по делу – еду в Севастополь, но вот машина сломалась.
– Ты там служишь?
– В штабе флота.
– Ты получил новые чины? Я плохо в них разбираюсь.
– Ничего интересного, – сказал Коля. – Служу. Как все. Кого-нибудь из знакомых видела?
– Давно никого не видела, – сказала Лидочка.
– Тебе кофе заказать?
– Без сахара.
Коля поднялся и пошел искать официанта. Лидочке было слышно, как за портьерой он ссорится с официантом, потому что официанту не хочется служить, а хочется заседать в Совете.
– Я обратил внимание, – раздраженно сказал Коля, возвращаясь и садясь за столик, – что простонародье ждет от революции не столько благ материальных, как возможности поговорить на пустые темы.
– Тебе не нравится революция?
– Почему? Мне она нравится. В определенных пределах. Например, для меня она открыла дорогу – во времена революционных потрясений открываются пути для смелых и умных людей. Не будь революции, я сидел бы в береговой артиллерии и ждал, пока приплывет «Гебен» и расстреляет меня вместе со всей батареей. Но ты расскажи, что с тобой было эти годы.
– Я уезжала.
– Куда?
– Куда, с кем – это долгий разговор.
– А зачем вернулась?
– Коля, я разыскиваю Андрея.
Кофе был теплый, жидкий – то ли кофе, то ли плохой чай. Молока официант не принес.
– Андрея? А вы… разве он… – Коля был удивлен.
– Мы потеряли друг друга. А мне его надо найти. Я думала, что ты мог встречать его или видеть.
– Нет, я его не видел… – Коля ответил как бы с оттяжкой – это была не пауза, но заминка. И Лидочка, готовая к неискренности, сразу уловила это.
– Не видел или ничего не знаешь? И фамилии не встречал?
– Я ничего не знаю об Андрее. Ты прости, что я не могу с тобой побыть. Но мне надо срочно возвращаться в Севастополь. Ты у родителей живешь? По старому адресу?
– Ты в Севастополь на машине? – спросила Лидочка. Они странно разговаривали, будто почти не слышали собеседника. Даже отвечая на вопросы, в самом деле думали о другом. О своем.
– Да, сейчас уже еду. Ты прости.
Коля достал аккуратный бумажник. У Коли всегда все было аккуратное – и бумажник, и ножик, и носовой платок. Он достал оттуда деньги, положил на стол.
– Мы обязательно увидимся, – сказал он.
– Погоди, – сказала Лидочка. – Ты возьмешь меня с собой.
– Еще чего не хватало!
– А почему? – Лидочка поднялась тоже. – Мне срочно нужно в Севастополь.
– Не на ночь же глядя.
– Мне все равно. Вместо того чтобы четыре часа болтаться завтра на пароходе, я доеду с тобой. И спокойнее. И к тому же на билете сэкономлю.
При последних словах Лидочка улыбнулась, словно приглашая Колю разделить шутку.
– Я и не подумаю тебя брать, – сказал Коля. – Это служебная машина.
Они уже оделись и, продолжая разговаривать, вышли на улицу.
– Наш автомобиль перегружен? – иронизировала Лидочка.
Коля понимал, что она пойдет с ним до автомобиля – и что тогда делать? Какая незадача! Она же назовет его Беккером!
– Коля, я бы не стала тебя просить, если бы не нужда. Ты послан мне Богом, буквально послан.
Ветер несся с моря, колючий, бешеный, порывистый, он нес с собой ледяные капли – будто был ноябрьским, а не майским. Лидочка ухватилась за локоть Коли.
– Где твой автомобиль? – Лидочке приходилось кричать.
– Вон там, за углом. Но я тебя все равно не возьму. Севастополь не место для благородных девиц.
– Город как город! – ответила Лидочка. – Я там жила. Не придумывай глупостей, Беккер!
С каждым шагом автомобиль был все ближе. Мерное урчание двигателя донеслось сквозь шум ветра. В лица им вспыхнули фары.
– Ваше благородие! – послышался голос в относительной тишине переулка. – Я здесь! Мотор как часы работает.
Тут только Ефимыч увидел, что Коля не один, с девушкой, которая повисла у него на руке.
– Здравствуйте, – сказала Лидочка. – Я очень прошу – возьмите меня с собой – мне очень нужно в Севастополь. Срочно.
– Мое дело маленькое, – сказал Ефимыч. – Как господин Берестов?
– Что? – Лидочка обернулась к Коле. Фары били ему в лицо, как лампа на столе Вревского: тот любил поворачивать свет лампы в лицо подозреваемому преступнику – чтобы ослепить.
Коля закрылся ладонью от света.
– Ефимыч! – крикнул он. – Выключи фары! Я же ничего не вижу!
– Коля! – сказала Лидочка. – Что это значит?
– А что случилось?
– Как он тебя назвал?
– Лидочка, завтра я вернусь, даю тебе честное слово – жди меня в том же кафе. Я тебе все расскажу. Честное слово.
– Нет, Коля, я еду с тобой. А если ты меня не возьмешь, я найму за любые деньги извозчика, и он меня к утру довезет до Севастополя. И я тебя все равно найду.
– Лида, ты же ничего не понимаешь.
– Тогда поехали, и по дороге ты мне все расскажешь.
– Лида, я не могу взять тебя с собой.
– Господин матрос, – Лидочка рванулась к машине, – господин матрос, скажите, как зовут вашего начальника?
Ефимыч понял: лейтенант Берестов оставил здесь девицу и скрывается от нее. Может, даже представлялся под чужим именем, а теперь она узнала настоящее. Смешно, конечно, но нам что за дело до господских утех? Ефимыч хмыкнул и счел за лучшее не услышать вопроса.
Лидочка между тем вырвала руку у Коли, подбежала к машине, повернула ручку задней дверцы и влезла внутрь.
– Лидия! – Коля старался говорить с ней, как говорят с маленьким непослушным ребенком как раз перед тем, как начать его пороть: доводы рассудка исчерпаны, терпение лопнуло, еще мгновение…
– Поехали! – крикнула Лидочка изнутри – она исчезла под поднятым верхом автомобиля.
Коля протянул руки внутрь мотора, намереваясь вытащить Лидочку. Он водил руками в темноте, рычал от бессильной ненависти к ней. «Господи, – крутилось у него в голове, – Господи, я целовал ее и клялся ей в любви, Господи, избавь меня от этого кошмара!»
Коле удалось схватить Лидочку за горячую руку. Чуть не сломав ей пальцы, он рванул Лидочку к себе, но короткий предупреждающий звук клаксона пронзил его нетерпение и ненависть. Не отпуская рвущихся пальцев Лидочки, он обернулся:
– Что?
– Патруль!
Коля и сам увидел, как в переулок завернули – то ли на шум, то ли по ритуалу обхода – два солдата с винтовками. Первый, что шел впереди, принялся снимать с плеча винтовку: