– Керимов, ты за это ответишь!
Ахмет не обернулся на крик.
– Лида, – спросил он, – ты сама пройдешь или тебе помочь?
– Спасибо, Ахмет, – сказала Лида. – Я сама.
Коля подошел к Ахмету. Протянул руку. Ахмет поздоровался с ним.
– Спасибо, – сказал Коля, – как всегда, Ястребиный Коготь, друг бледнолицых, прискакал вовремя.
Он тоже вошел в хижину. Там было тепло, теплее, чем снаружи. У дальней стены протянулась низкая широкая скамья. Перед ней на грязном коврике стояла керосиновая лампа – от нее тянуло копотью и запахом горелого керосина. Он смешивался с ароматом французских духов, украденных в Ай-Тодоре.
– Садитесь, – сказал Ахмет. – Извините, что так получилось. Я не знал, что увижу вас.
– Для нас это тоже неожиданность, – сказал Коля, оглядывая себя, словно ища непорядок в своем туалете. – И приятная притом.
Лидочка рассматривала Ахмета – почти месяц она провела в одиночестве, никого не видя, если не считать бывших соседей и соучениц, которых Лидочка избегала, чтобы не отвечать на вопросы, – и вдруг за один час встретила сразу двоих. И, подумав так, Лидочка снова рухнула в пучину своего горя.
– Как вы сюда попали? – спросил Ахмет.
А Лидочка, не в силах терпеть неизвестность, перебила его:
– Ахмет, скажи, что с Андреем? Где Андрей?
– Ты не знаешь?
– Ахмет, ты же его друг. Скажи правду!
– Я думал, что ты знаешь… или тоже…
– Ты его видел? Ты разговаривал с ним?
– Нет, но мне сказали… я думал…
– Врешь! – закричала Лидочка, как базарная торговка. – Врешь, негодяй! Вы все врете, вы все завидуете ему! Вы хотите, чтобы он умер!
И тут Лидочка увидела краем глаза, что Коля показывает пальцем у своего виска – показывает Ахмету, что она, Лидочка, не в себе. И Ахмет чуть заметно кивает.
– Не надо этих заговоров! – кричала Лидочка. – Я все понимаю.
– Эй! – сказал Ахмет обыкновенным голосом, видимо, зная, как тонки стены хижины. – Принеси воды.
Но Ефимыч уже поднялся – он вышел из хижины и вернулся со стаканом теплой воды, из которого уже поил Лидочку.
– Извини, – сказал Коля. – Давай в следующий раз все обсудим. Главное – что мы встретились. Мне надо спешно вернуться в Севастополь.
– Погоди, – сказал Ахмет, – десять минут ничего не решают. Сначала ты ответь мне на пару вопросов.
Он стоял, сложив руки на груди и набычившись, словно Наполеон.
– Можешь не задавать, – сказал Коля. – Я знаю, что ты хочешь спросить. Есть ли у меня письма от Романовых Колчаку, которых Ялтинский Совет подозревает в сговоре с Морским штабом и даже хочет их арестовать… Видишь, я тоже кое-что знаю. Больше того – к тебе приехал эмиссар из Ялты или из Симферополя – не знаю откуда. Фамилия его – Мученик. Я с ним знаком – он из Севастополя. Я думаю, он тебе и заплатил, чтобы перехватить наш мотор и обыскать нас – а может, и пустить в расход. Ну что молчишь? Я в чем-нибудь не прав?
– Звучит глупо, – сказал Ахмет. – В твоих устах, эффенди, мои действия кажутся действиями необразованного бандита, а я, как всем известно, чуть было не окончил Сорбонну.
Ахмет отпустил длинные волосы, на нем был английский френч без погон, широкие щегольские синие галифе и блестящие сапоги.
– Я не хотел тебя обидеть, – сказал Коля. – Но как ты знаешь, от уровня вежливости смысл не меняется.
– Ах как красиво! – отозвался Ахмет, но лицо, тревожно подсвеченное снизу лампой, было резким и зловещим. – Только учти, что меня нельзя нанять или купить. И моих людей тоже. Мы сознательные борцы за счастливое будущее свободного татарского народа.
– Ну вот, – усмехнулся Коля, – теперь ты заговорил еще красивее. Учти, я не возражаю против свободы татар Крыма.
– Боюсь, что ты не понял, – сказал Ахмет. – Мы требуем не только свободы – для всех, для татар, для русских, для хохлов, – мы требуем независимости Крыма.
– Как так независимости Крыма? Это что-то новенькое.
– Надо газеты читать. В Симферополе уже создан комитет.
– Ну хорошо, пускай независимость. Неужели это играет сейчас хоть какую-нибудь роль?
– Конечно, играет. Ты намекнул, что Мученик нас купил. Мученик не может купить Керимова, потому что они с Мучеником союзники. Оба они – и Мученик и Керимов – боятся, что адмирал Колчак и его офицеры захватят власть в Крыму и задушат революцию, что они будут вешать на деревьях и татарских, и русских, и еврейских революционеров, а Керимову тогда висеть рядышком с Мучеником. Теперь ты понял, насколько это серьезно?
– Это теория, Ахмет. Это теория, которую придумали неполноценные люди. Есть Российская империя, и наш с тобой долг, Ахмет, вернуть ей величие и не дать ее распродать.
– Теперь наши позиции выяснились, герр фон Беккер, – сказал Ахмет и делано рассмеялся.
Коля посмотрел на Ефимыча, тот сидел, глядя на пустую кружку. Он не мог не слышать. Но может быть, он не вслушивался?
– Я могу тебе сказать совершенно честно – я бывал на вилле императрицы. И не раз, – сказал Коля.
– Знаю, еще бы не знать.
– Если ты так информирован, то ты знаешь, почему я там бывал.
– Не подозреваю.
– У меня сложились свои, особые отношения, – тут Коля замолчал, словно подбирал соответствующие моменту слова, – личные интимные отношения с одной молодой особой… Ну, влюбился я, черт побери! В княжну Татьяну.
– У нее коленки красивые? – спросил заинтересованно Ахмет и, не дождавшись ответа, сокрушенно добавил: – Опять опоздал! А ведь мы с ней были близки!
– Ты шутишь?
– Ни в коем случае, – ответил Ахмет. – И знаю, что ты лжешь. Не стал бы ты сейчас крутить роман с княжной или с кем-то из камарильи – слишком опасно. Не для тебя такая забава.
– Ахмет, нам пора ехать, – сказал Коля. – Ты не будешь нас задерживать? Дорога дальняя.
– Нет, – сказала Лидочка, глядя на Колю в упор. – Я останусь у Ахмета. Ахмет отвезет меня в Ялту. Хорошо, Ахмет?
Ахмет удивился – ему неясны были отношения Коли и Лидочки, он чувствовал недоговоренность, но не вмешивался.
– Хорошо, – сказал Ахмет. – Я, правда, в Ялту не собирался…
– Я прошу тебя.
– Хорошо! Я же сказал – хорошо!
– А я поехал в Севастополь, – сказал Коля. – Прикажи вернуть мой бумажник.
– Да поезжайте вы все, куда хотите! Поезжайте! – Ахмета неожиданно охватила вспышка злости – непонятно к кому, – он выбежал из хижины, и сразу его резкий голос зазвучал снаружи – он по-татарски отчитывал тех, кто сидел у костра.
– Ты серьезно решила тут остаться? – спросил Коля. – Не боишься?