— А с чего это ты собрался в Нью-Йорк? — спросил Роланд. — Вот этот вопрос я задаю, как старший.
— Само собой, — кивнул Эдди, — и я тебе отвечу. Потому что ты прав, говоря о том, что времени в обрез. Потому что Волки Кальи — не единственные, из-за кого нам надо тревожиться.
— Ты хочешь посмотреть, сколько времени осталось до пятнадцатого июля, — догадался Джейк. — Так?
— Да, — кивнул Эдди. — По тому, что мы видели в Прыжке, ясно, что время в том Нью-Йорке 1977 года идет быстрее. Вы же помните дату на экземпляре «Нью-Йорк таймс», которую я нашел?
— Второе июня, — ответила Сюзанна.
— Правильно. А точно соотнести время этого мира и другого не представляется возможным. Согласны?
Джейк энергично кивнул.
— Потому что этот мир не похож на другие… если только эта разница не кажущаяся, подстроенная Черным Тринадцатым, который и отправил нас в Прыжок.
— Я так не думаю, — покачал головой Эдди. — Мне представляется, что отрезок Второй авеню, от пустыря до, скажем, Шестидесятых улиц, играет очень важную роль. Я думаю, это дверь. Одна большая дверь.
Джейк Чеймберз оживился.
— Не до Шестидесятых. Не так далеко. Я думаю, ты говоришь об отрезке Второй авеню между Сорок шестой и Пятьдесят четвертой улицами, В тот день, когда я ушел из школы Пайпера, я почувствовал какие-то изменения, когда пересек Пятьдесят четвертую улицу. Речь может идти только об этих восьми кварталах. На этом отрезке находятся магазин звукозаписи, ресторан «Чав-Чав» и «Манхэттенский магазин для ума». И, разумеется, пустырь. Это другой конец. Это… не знаю…
— Оказавшись там, ты попадаешь в другой мир, — продолжил Эдди. — Какой-то ключевой мир. И я думаю, именно поэтому время там бежит…
Роланд поднял руку.
— Стоп.
Эдди замолчал, выжидающе посмотрел на Роланда, с легкой улыбкой на лице. Но Роланд и не думал улыбаться. И от недавнего благодушия не осталось и следа. Слишком много у них дел. А вот времени на все эти дела явно недостаточно.
— Ты хочешь посмотреть, насколько приблизилось время к тому дню, когда перестанет действовать прежнее соглашение. Правильно я тебя понял?
— Да.
— Для этого не обязательно перемещаться в Нью-Йорк во плоти. Хватит и Прыжка.
— Прыжок годится, если нужно только проверить день и месяц, но есть и другие дела. Насчет пустыря мы сильно ошиблись. Очень сильно, уверяю вас.
10
Эдди не сомневался, что они смогут стать владельцами пустыря и без унаследованного Сюзанной состояния. Он полагал, что история Каллагэна ясно показала, что для этого нужно сделать. Не розы, конечно. Роза не могла принадлежать никому (ни им, ни кому-то еще). Но пустыря, чтобы охранять и защищать розу. И денег для этого, по его убеждению, практически не требовалось.
Испуганный или нет, Келвин Тауэр спрятался в бывшей прачечной, чтобы спасти задницу Каллагэна. Испуганный или нет, Келвин Тауэр 31 мая 1977 года отказался продать последний участок манхэттенской земли, находящийся в его собственности, «Сомбра корпорейшн». Эдди думал, что Келвин Тауэр вполне тянет на героя.
Эдди также думал и о том, как отец Каллагэн закрыл лицо руками, первый раз упомянув о Черном Тринадцатом. Ему очень хотелось вышвырнуть шар из своей церкви… но он все равно держал его там. Как и владелец книжного магазина, отец Каллагэн тянул на героя. И как же они сглупили, предположив, что Келвин Тауэр попросит за пустырь миллионы! Он хотел избавиться от пустыря! Отдал бы его даром, но только надежному человеку. Или надежному ка-тету.
— Сюзи, ты не можешь идти, потому что беременна, — продолжил Эдди. — Джейк, ты не можешь идти, потому что еще ребенок. Не говоря ни о чем другом, я уверен, что ты не можешь подписать контракт, о котором я думаю с тех пор, как отец Каллагэн рассказал нам свою историю. Я мог бы взять тебя с собой, но похоже, ты хочешь кое-что проверить в другом месте. Или я ошибаюсь?
— Ты не ошибаешься, — ответил Джейк. — Но я почти что готов идти с тобой. Очень уж будет интересно.
Эдди улыбнулся.
— Почти — недостаточно. Что же касается Роланда… извини босс, но в нашем мире ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Ты… э… у тебя проблемы с произношением.
Сюзанна расхохоталась.
— Что ты собираешься ему предложить? — спросил Джейк? — Я хочу сказать, что-то ты должен предложить, не так ли?
— Один бакс, — ответил Эдди. — Который я попрошу Тауэра мне одолжить…
— Нет, мы можем дать ему больше, — лицо Джейка было очень серьезным. — У меня есть пять или шесть долларов, — он улыбнулся. — Потом накинем еще. Когда все устаканится и на этой стороне.
— Если останемся живы, — вставила Сюзанна, но ее глаза ярко сверкали. — Знаешь что, Эдди? Ты, похоже, гений.
— Балазар и его друзья опечалятся, если сэй Тауэр продаст нам свой участок, — заметил Роланд.
— Да, но, возможно, мы сможем убедить Балазара оставить его в покое, — мрачная усмешка изогнула губы Эдди. — Если уж на то пошло, Роланд, Энрико Балазар из тех людей, кого я с удовольствием убью дважды.
— Когда ты хочешь отправиться туда? — спросила Сюзанна.
— Чем раньше, тем лучше, — ответил Эдди. — Я просто схожу с ума, не зная, как обстоят дела в Нью-Йорке. Роланд, что скажешь?
— Я скажу, завтра. Мы перенесем шар в пещеру, а там посмотрим, сможешь ли ты пройти через дверь в где и когда Келвина Тауэра. Твоя идея хороша, Эдди, и я говорю, спасибо тебе.
— А если шар закинет тебя в другое место? — спросил Джейк. — В 1977 год, но в другую реальность, или… — он не мог найти нужных слов. Лишь помнил, какими тонкой казалась ткань реальности, когда Черный Тринадцатый впервые отправил их в Прыжок, какая бескрайняя тьма ждала их за «декорациями» нью-йоркских улиц и домов, — …в никуда, а то и подальше? — закончил он.
— В этом случае я пришлю почтовую открытку, — Эдди пожал плечами и хохотнул, но при этом Джейк успел увидеть, как тот напуган. Увидела это и Сюзанна, потому что взяла руку Эдди в свои и пожала.
— Эй, да все у меня будет хорошо.
— Иначе и быть не должно, — ответила ему Сюзанна. — Не должно!
1
Когда на следующее утро Роланд и Энди вошли в церковь Нашей непорочной госпожи, день только занимался на северо-восточном горизонте. Эдди, плотно сжав губы, освещал путь по центральному проходу подсвечником. Магический кристалл, за которым они пришли, мерно гудел. Сонно, но Эдди это гудение совершенно не нравилось. Да и от самой церкви по коже бежали мурашки. Пустая, огромная… Эдди не отпускало ощущение, что он вот-вот увидит сидящие на скамьях призрачные фигуры (а то и бродячих мертвяков), которые одарят их неодобрительными взглядами.