Розмари закрыла глаза и чуть не заплакала. Он поверил! Он не счел ее сумасшедшей. Потом она спокойно посмотрела на него. Доктор что-то писал. Наверное, его любили все пациенты. Ладони у нее все еще были влажные, и она промокнула руки о платье.
– А доктора зовут Шанд?
– Нет, доктор Шанд просто входит в их группу, – пояснила Розмари. – В собрание. Доктора зовут Сапирштейн.
– Авраам Сапирштейн?
– Да, – забеспокоилась Розмари. – Вы его знаете?
– Видел пару раз, – безразлично ответил Хилл, продолжая что-то писать.
– Глядя на него и разговаривая с ним, никогда и не подумаешь, что… – начала Розмари.
– Никогда в жизни, – подхватил доктор и отложил ручку. – По этой же причине никогда нельзя судить о книгах только по обложкам. Вы могли бы отправиться в больницу прямо сегодня?
Розмари улыбнулась.
– С удовольствием. А это можно?
– Мне только надо будет кое-кому позвонить. – Он встал и прошел в соседний кабинет. – А вы пока ложитесь и отдыхайте, – сказал доктор, открыв дверь в большую темную комнату и включив там голубоватую люминесцентную лампу.
– Посмотрим, что я смогу для вас сделать. Розмари встала и прошла вслед за ним, держа сумочку в руках.
– Я думаю, мы с ними справимся, – сказал доктор Хилл. Он включил мощный шумный кондиционер за голубой шторой.
– Мне раздеться? – спросила Розмари.
– Нет, пока не надо. Мне придется звонить где-то с полчаса, не меньше. Просто ложитесь и отдыхайте. – Он вышел и закрыл за собой дверь.
Розмари прошла к кровати и села, сумочку положила рядом на стул.
Боже, благослови доктора Хилла!
Она сняла сандалии и легла на кровать. Из кондиционера струился прохладный воздух, ребенок медленно ворочался, будто ощущая его бодрящую свежесть.
Теперь все будет в порядке, Энди-или-Дженни. Мы с тобой будем лежать в чистой кроватке в больнице, и никто нас там не найдет…
Деньги! Розмари села, взяла сумочку и проверила, на месте ли деньги, которые она взяла с собой. В пачке оказалось сто восемьдесят долларов. И еще шестнадцать с мелочью у нее оставалось в кошельке. Конечно, для начала этого хватит, а потом она свяжется с Брайаном или ей одолжат Хьюг с Элизой, или Джоан. Или Грейс Кардифф. У нее много друзей, к которым можно обратиться.
Она вынула витаминные капсулы, положила деньги назад и закрыла сумочку, потом снова легла, положив пузырек с капсулами и сумочку на стул. Она даст капсулы доктору Хиллу, чтобы он сделал анализ и проверил, нет ли в них чего-нибудь вредного. Не должно быть. Им ведь нужно, чтобы ребенок для их безумных ритуалов был здоровый.
Розмари вздрогнула.
Чудовища!
И Ги с ними.
Непостижимо.
Мышцы живота у нее напряглись – началась схватка, на этот раз довольно сильная. Она быстро задышала и подождала, пока все не пройдет.
Это была уже третья схватка за день.
Надо будет сказать доктору Хиллу.
Розмари жила с Брайаном и Доди в большом современном доме л Лос-Анджелесе, и Энди уже начал говорить (хотя ему было еще всего четыре месяца), как неожиданно появился доктор Хилл, и она вновь очутилась на кровати в смотровой и услышала звук работающего рядом кондиционера. Розмари загородила рукой глаза от света и улыбнулась.
– Я заснула.
Доктор Хилл распахнул дверь настежь и отошел в сторону. В комнату ворвались Сапирштейн и Ги.
Розмари села и в ужасе опустила руки.
Они подошли к ней почти вплотную. Лицо у Ги было каменно-спокойным, и он все время смотрел на стены; только на стены, а не на нее. Заговорил доктор Сапирштейн:
– Пойдем с нами, Розмари. Только спокойно. Не надо спорить и устраивать сцен. Потому что если ты снова начнешь говорить о ведьмах и колдовстве, мы будем вынуждены отправить тебя в психиатрическую больницу. А там тебе будет не так удобно рожать, как в хорошей клинике. Ты ведь не хочешь этого? Тогда надевай туфли.
– Мы просто отвезем тебя домой. – Ги наконец-то посмотрел на нее. – Никто тебе ничего плохого не сделает.
– И ребенку тоже, – добавил доктор Сапирштейн. – Надевай туфли. – Он взял со стула пузырек с капсулами, посмотрел на него и сунул себе в карман.
Она медленно надела сандалии, и ей тут же всучили сумочку.
Потом все они вышли, при этом доктор Сапирштейн крепко держал ее под правую руку, а с другой стороны придерживал за локоть Ги.
Доктор Хилл нес чемодан. Потом он передал его Ги.
– Теперь с ней все будет в порядке, – заверил доктор Сапирштейн. – Мы поедем домой, пусть она отдыхает. Доктор Хилл улыбнулся ей.
– Скоро у вас все пройдет, я ручаюсь.
Она посмотрела на него и ничего не сказала.
– Извините нас за беспокойство, коллега, – сказал Сапирштейн.
А Ги добавил:
– Нам так неудобно, что вам пришлось хлопотать…
– Я рад, что смог вам помочь, сэр, – ответил доктор Хилл Сапирштейну и открыл перед ними входную Дверь.
Внизу ждала машина. За рулем сидел мистер Гилмор. Розмари усадили на заднее сиденье между Ги и доктором Сапирштейном.
Никто не разговаривал.
Они поехали назад в Брэмфорд.
Лифтер, как всегда, улыбнулся ей, пока они молча шли по широкому вестибюлю. Диего улыбался, потому что любил ее и всякий раз выделял среди других жильцов дома.
Эта улыбка вернула Розмари чувство собственного достоинства, и что-то пробудилось и ожило в ней.
Она незаметно раскрыла сумочку, отыскала ключи и продела указательный палец в кольцо. Возле самого лифта она как бы нечаянно перевернула сумку, и из нее посыпалась на пол всякая всячина, кроме ключей, которые Розмари уже держала в руке: губная помада, монетки… В разные стороны полетели бумажки в десять и двадцать долларов. Она тупо уставилась вниз.
Доктор Сапирштейн и Ги бросились подбирать ее вещи, а она молча стояла над ними – беременная и беззащитная. Диего вышел из лифта и сочувственно щелкнул языком. Розмари прошла мимо него в кабину и нажала кнопку последнего этажа. Дверь за ней быстро закрылась.
Диего рванулся к лифту и чуть не прищемил себе пальцы. Потом яростно застучал по двери.
– Эй, миссис Вудхаус!
«Извини, Диего», – подумала она и нажала кнопку хода. Лифт послушно поехал вверх.
Сейчас она позвонит Брайану. Или Джоан, или Элизе, или Грейс Кардифф. Кому-нибудь.
Мы еще не сдались, Энди!
Розмари остановила лифт на девятом этаже, потом на шестом, потом – чуть проехав седьмой, и только потом – на самом седьмом этаже.