Теперь его мечта сбылась.
«Изабелла» поражала совершенством. Портила все дело лишь какая-то сволочь, что сумела добраться до программного обеспечения.
Подъехав к магниту 140, Долби резко затормозил, достал специальный ноутбук из отсека для инструментов, подсоединил его к панели на магните, присел на корточки и, разговаривая сам с собой, ввел несколько команд. Он отвинтил металлическую пластинку с оболочки магнита, прикрепил к нему красными и черными проводками небольшое устройство и взглянул на компьютерный экран. Его лицо помрачнело.
– Чтоб тебя! – Криогенный насос изоляционной системы вот-вот выйдет из строя. – Хорошо, что я вовремя спохватился.
Он убрал инструменты, положил ноутбук в неопреновую сумку, сел за руль тележки и снял с приборной панели радиопередатчик.
– Долби.
– Уордлоу, – послышалось из динамика.
– Я бы хотел переговорить с Грегори.
Мгновение-другое спустя раздался голос Хазелиуса.
– Запускайте «Изабеллу», – сказал Долби.
– А сигнальная температурная лампочка до сих пор светится красным, – произнес Хазелиус.
Долби ответил после секундного молчания:
– Ты же знаешь, что я в жизни не подвергну риску свою машину, Грегори.
– Хорошо. Запускаем.
– Надо будет заменить криогенный насос, но спешить некуда. Этот выдержит как минимум еще два запуска.
Долби отключил связь, сцепил руки на затылке в замок, откинулся на спинку сиденья и положил ноги на верхнюю панель, что защищала приборную доску. В воцарившейся тишине он прислушался к едва уловимым звукам: система принудительного воздушного охлаждения что-то нашептывала, криогенный насос издавал приглушенное гудение, жидкий азот шипел, двигатель тележки, остывая, поскрипывал, охала и потрескивала и сама гора.
Долби закрыл глаза и замер в ожидании. Вот к прежним звукам добавился новый, похожий на пение низким звучным голосом.
«Изабелла» заработала.
«Я создал машину, способную заглянуть в момент сотворения. Вернее, повторить его», – подумал Долби, содрогнувшись от неописуемого изумления и благоговейного восторга.
Божественную машину.
«Изабеллу».
Форд вытряхнул из кружки горькую черную гущу и взглянул на часы: почти полночь. Запуск изрядно ему надоел. Ученые битый час что-то куда-то подсоединяли и что-то проверяли. Наблюдая за ними, Форд недоумевал: неужели один из них и впрямь саботажник?
К нему подошел Хазелиус.
– Сейчас столкнутся пучки. Смотри на визуализатор – вон тот большой экран.
Он произнес какую-то команду, и мгновение спустя посередине монитора возникло пятно яркого света. От него, подрагивая, поплыли в разные стороны цветные лучи.
Форд кивнул на экран:
– А что означают все эти цвета?
– Компьютер с места столкновения передает все, что там происходит. Каждый цвет – отдельный тип частиц, широкие полосы – их траектории, а ленты – уровни энергии. Так удобнее: взглянули на монитор, и все понятно, не надо возиться с цифрами.
– Умно.
– Эту систему придумал Волконский. – Хазелиус хмуро покачал головой.
– Мощность – девяносто процентов, – послышался голос Кена Долби.
Хазелиус приподнял пустую кружку:
– Будешь еще?
Форд скривился:
– Почему бы вам не обзавестись приличной кофеваркой?
Хазелиус слегка усмехнулся и отошел. Иннс от нечего делать мерил шагами пол, Эдельштайн читал в углу «Поминки по Финнегану», а все остальные сосредоточенно выполняли свои задания. Мусорное ведро, что стояло у входа, было доверху набито коробками из-под замороженной пиццы, которой команда подкрепилась во время ужина. На разного рода светлых поверхностях тут и там темнели коричневые следы от кофейных чашек. Бутылка с шампанским так и лежала на прежнем месте.
Двенадцать часов показались Форду неделей. Продолжительные периоды несносной тоски сменялись коротенькими вспышками безумной активности, за которыми снова следовало убийственное затишье.
– Пучки сфокусированы и коллимированы. Энергия – четырнадцать целых девять десятых тераэлектрон-вольт. – Чен сгорбилась у компьютера. Ее блестящие черные волосы волнистым покровом спадали на клавиатуру.
Форд прошелся взад-вперед, разгоняя дремоту. Уордлоу, сидевший на охранном пункте, бросил на него сдержанно-враждебный взгляд. Форд холодно улыбнулся в ответ. Разведчик продолжал наблюдать за ним.
– Повышай до девяноста пяти, Рей, – спокойно велел Хазелиус.
Негромко застучали компьютерные клавиши.
– Ситуация под контролем, – сообщила Чен.
– Харлан? Как мощность?
Над экраном возникла гномья физиономия Сен-Винсента.
– Нарастает как прилив: ровно и с напором.
– Майкл?
– Пока все нормально. Никаких странностей.
Хазелиус задавал вопросы каждому по очереди, все тем же невозмутимым голосом. В этом режиме работа шла уже битый час, однако Форд чувствовал, что волнение усиливается.
– Мощность – девяносто пять процентов, – произнес Долби.
– Пучки сфокусированы. Коллимированы.
– Энергия – семнадцать тераэлектрон-вольт.
– Итак, ребята, мы вновь приближаемся к неизведанной территории, – объявила Чен, колдуя над пультом.
– К стране монстров, – добавил Хазелиус.
Экран полыхал яркими красками, будто неувядающий цветок. Форда картинка зачаровывала. Неподалеку Кейт работала за сетевым компьютером «Пауэр Мак». Форд посмотрел поверх ее плеча на экран, где пестрело замысловатое изображение.
– Не помешаю?
Кейт вздохнула:
– Нет. Я как раз собираюсь закруглиться и понаблюдать за последними столкновениями.
– Что это? – Форд кивнул на экран.
– Одиннадцатимерное пространство Калуцы-Кляйна. Я делала кое-какие расчеты по микроскопическим черным дырам.
– Насколько я знаю, одна из задач «Изабеллы» – изучить энергию черных дыр?
– Да, правильно. Только бы преодолеть проблемы.
– Откуда здесь взяться черным дырам?
Кейт бросила быстрый нервный взгляд на Хазелиуса.
– Как оказалось, «Изабелла» вполне способна создавать миниатюрные черные дыры, – произнесла она. – Стивен Хокинг доказал, что они испаряются и теряют энергию.
– Иными словами, взрываются.
– Да.
– Значит, есть вероятность того, что «Изабелла» создаст черную дыру, которая может взорваться?