Надо добраться до дома Рутанн. Рутанн снабдит ее деньгами, даст ей пальто, от нее можно будет вызвать такси из Истбриджа или позвонить кому-нибудь в город — Шепу, Дорис, Андреасу, — кому-нибудь, кто сможет приехать на машине и забрать ее.
С Питом и Ким все будет хорошо: она должна верить в это. С ними все будет хорошо, пока она доберется до города и поговорит там с кем надо, поговорит с адвокатом и заберет их от Уолтера. За ними, по всей вероятности, хорошо присматривают Бобби или Кэрол, или Мэри-Энн Ставрос — то есть те существа, которые сейчас носят эти имена. Вот так-то!
А что касается Рутанн, ей надо быть настороже. Может быть, Джоанна будет действовать совместно с ней — ведь у Рутанн еще есть время.
Она подошла к краю разделительной полосы и прислушалась; машин не было слышно ни со стороны проезда Уинтер-хилл, ни оттуда, откуда она пришла. Припущенные снегом ели стояли шеренгой по дальнему краю разделительной полосы; она пошла быстрым шагом вдоль них, прижав руки к груди, а затем, чтобы хоть как-то согреть окоченевшие пальцы в тонких перчатках, сунула ладони под мышки.
Гвендолин-лейн, где жила Рутанн, была где-то недалеко от Шотридж-роуд, дальше того места, где жила Бобби, и, чтобы добраться туда, нужно не меньше часа. Даже наверняка больше — ведь надо идти по снегу и в темноте. Остановить попутную машину она не решалась: ведь любая машина могла оказаться машиной Уолтера, а когда это выяснится, будет уже поздно.
А ведь не только Уолтер, внезапно пришло ей в голову, а все они бросятся искать ее, будут колесить по дорогам, освещая все и дальним, и ближним светом зажженных фар. Как они могут позволить ей уйти и придать все гласности? Каждый встречный — это угроза; любая машина — опасность. Необходимо убедиться в том, что мужа Рутанн нет дома, и только после этого звонить в дверь, а перед этим заглянуть в окна.
О господи, сможет ли она избежать этого? Ведь никто другой не смог.
А может, никто из них и не пытался. Бобби не пыталась, Чармиан не пыталась. Может, она первая, кто вовремя спохватился. Если, конечно, вовремя…
Она обошла с левой стороны холм Уинтер-хилл и быстрым шагом пошла вниз по Талкотт-роуд. Темноту прочертили огни фар, машина вывернула из бокового проезда, выходящего на другую сторону дороги. Джоанна метнулась за припаркованную машину и замерла, лучи фар пробежали над ней, и машина поехала по дороге. Она стояла в своем укрытии и смотрела вслед: машина двигалась медленно, наверняка для того, чтобы острые, яркие лучи света, идущие от фар, медленно рыскали по фасадам домов и заснеженным газонам.
Она быстро пошла по Талкотт-роуд, мимо тихих спящих домов, их окна были освещены рождественскими огнями, а на дверях сияли рождественские гирлянды. Ноги окоченели, но это ее не беспокоило. Талкотт-роуд упиралась в Норвуд-роуд, а отсюда она могла пойти либо по Чимни-роуд, либо по Ханникатт-лейн.
Неподалеку собака залилась яростным лаем; но лай прекратился, как только она торопливо пошла вперед.
Большой сук, упавший с дерева, чернел на утоптанном снегу. Она наступила ногой на его середину и, переломив пополам, спешно двинулась дальше, зажав отломленную ветку в руке и опираясь на нее, как на посох.
На Пайнтри-лейн снова замелькали огни фар. Она, пробежав по снежной целине между домами, бросилась к густо запорошенному снегом кусту; схоронилась за ним и неподвижно стояла, тяжело дыша и не выпуская ветки-посоха из своей сведенной холодом руки.
Джоанна осмотрелась — задние фасады домов, освещенные окна. Над плоской крышей одного из домов, танцуя на ветру, поднимался к звездному небу сноп красных искр, постепенно угасая в вышине.
Колеблющийся свет фар осветил пространство между домами, она метнулась за куст. Сидя за кустом, она принялась тереть коченеющей рукой замерзшее колено, прикрытое тонким чулком; колено на другой ноге пыталась согреть, накрыв его локтем.
Тусклый луч пробежал над тем местом, где она пряталась, пятна света ушли в сторону, снова погрузив во мрак все вокруг: она не могла рассмотреть ни своей юбки, ни перчаток на руках.
Джоанна ждала, ждала и внимательно смотрела вокруг. Темная человеческая тень двигалась по направлению к домам, перемещаясь по тропинке, различимой на снегу.
Она подождала, пока человек скроется, поднялась на ноги и поспешно двинулась на соседнюю улицу. Хайкори-лейн, Швейцер? Она не знала, на какую из них выйдет, но обе эти улицы вели в строну Шотридж-роуд.
Ноги онемели от холода, не спасал даже мех внутри ботинок.
Яркий луч света ослепил ее; Джоанна бросилась бежать. Луч, рыская в темном пространстве, снова осветил ее; она отбежала на другую сторону расчищенного от снега проезда, пробежала мимо гаража и, не останавливаясь, пустилась изо всех сил вниз по заснеженному склону холма. Поскользнулась и упала, опершись на ветку, встала на ноги — пятна света крутились вокруг нее на снегу — и снова побежала, утопая в снегу. Пятна света снова заплясали на снежном насте вокруг нее. Джоанна огляделась; впереди голая, покрытая снегом поляна — спрятаться негде; остановилась и застыла на месте, с трудом переводя дыхание.
— Убирайтесь! — закричала она, а световые пятна, прыгая по снегу, все приближались и приближались к ней; два с одной стороны и одно с другой. Она угрожающе подняла ветку. — Убирайтесь прочь!
Световые пятна запрыгали по снегу совсем рядом, постепенно замедляя прыжки и неуклонно приближаясь к ней, вдруг — совсем пропали, и тут же яркий прямо направленный свет ослепил ее.
— Убирайтесь прочь! — закричала Джоанна, зажмуриваясь и закрывая глаза рукой.
Свет стал менее ярким.
— Выключите фонари. Мы не сделаем вам ничего плохого, миссис Эберхарт. Мы друзья Уолтера.
Кто-то снова направил на нее луч; она закрылась рукой.
— Не бойтесь. Мы друзья Уолтера. Мы ведь и ваши друзья. Я — Фрэнк Родденберри. Вы же меня знаете.
— Ну не надо проявлять такую враждебность, никто не собирается причинить вам зло.
Мужчины приближались к ней, их фигуры стали более черными на фоне окружавшей ее темноты.
— Не подходите, — предупредила Джоанна, поднимая вверх оружие.
— Вы зря это затеяли.
— Мы ничего вам не сделаем.
— Тогда убирайтесь, — потребовала Джоанна.
— Вас все ищут, — услышала она голос Фрэнка Родденберри. — Уолтер волнуется.
— В этом я больше чем уверена, — ответила она.
Они, эти трое мужчин, стояли перед ней в четырех или пяти ярдах.
— Вам нельзя быть на таком холоде практически без одежды, без пальто, — посетовал один из них.
— Убирайтесь, — снова потребовала она.
— Бросьте вашу палку — сказал Фрэнк. — Никто не собирается причинить вам зло.
— Миссис Эберхарт, я пять минут назад разговаривал с Уолтером по телефону, — заговорил мужчина, стоявший в середине. — Мы знаем, чего вы опасаетесь. Это все неправда. Миссис Эберхарт, все это вовсе не так.