Отец считал так же.
– Она тебя никогда не любила, — сказал, как отрезал, Кураев-старший. — Да и уважала не очень. — Меньше всего он сейчас хотел задеть легкоранимую душу сына. Больше всего — избавить его от этого многолетнего наваждения.
– Авдотья, — продолжал отец, — талантливая девушка и красивая. Но она — чужая, совсем чужая. Все, что нас греет, ей в лучшем случае безразлично, в худшем — вызывает отторжение.
– Папуль, что ты в итоге хочешь сказать? — мягко спросил Марат. Нечасто он называл отца так ласково, пожалуй, за последние десять лет — ни разу.
– Я хочу сказать, сынок: брось ее, забудь ее. Я все понимаю, сам был молодым. Но она не стоит тебя, вот в чем беда. А еще, можешь надо мной смеяться, но она ведьма.
– Вряд ли, — печально усмехнулся сын.
– Не вряд ли, — перебил отец. — Я тоже давно сказок не читаю и Физтех в свое время закончил. Но вспомни, как вы познакомились — ты словно прилип к ней. Ты ж и не смотрел больше ни на кого. Ни в первый раз, ни как из Англии вернулся. Ты рационален во всем, кроме этого. Разве не колдовство?
Он остановился на мгновение, однако сын ничего не ответил. Молчал и думал о чем-то своем.
– Давай по-другому, — сказал отец. — Все в этом мире имеет свою цену, согласен?
– Да, — ответил Марат.
– Тогда сколько может стоить женщина, которая тебя не любит?
Вот это был вопрос, что называется, наотмашь. Марат и сам видел, что его личная жизнь становится для семейного бизнеса дороговатой.
Сначала — неудачная экспедиция в Сан-Педро. Стоила не бешено, но прилично. Однако и люди, и вложенные средства пропали безвозвратно. Вахтанг, правда, не был сражен потерей безбашенного племянника. Тем не менее подобные бесприбыльные совместные мероприятия все равно оставляют неприятный след в партнерских отношениях.
Наконец последним ударом стало послание от удачливого соперника. Не прямое, однако все и так было достаточно прозрачно.
Вспомнил — снова кровь прилила к щекам. Снова захотелось убивать.
Мессидж гласил следующее. Из денег Семьи изъят миллион евро в качестве своеобразного залогового депозита.
Условия просты: три года Марат не напоминает о себе беглецам, после чего деньги возвращаются на место с соответствующими сроку процентами. Если все же напоминает — средства будут истрачены на противодействие этим напоминаниям.
Срочная проверка показала, что некие злоумышленники вскрыли совершенно секретную информацию по фирмам Семьи на Каймановых островах. Деньги действительно вывели со счета. Причем, если бы захотели, смогли бы взять гораздо больше. Дальнейшие следы перемещения денег были тщательно замаскированы. Даже лучшие — и соответственно оплачиваемые — специалисты, имеющие доступ к самой закрытой, государственной важности, финансовой информации, не сумели найти концов.
Эти же специалисты сделали самый неприятный вывод. Налицо не проделки банковских мошенников, а обдуманные действия мощной структуры, имеющей мало ограниченные возможности и, скорее всего, поддерживаемой структурами государственными. То есть не факт, что следовало вступать с ними в соревнование. Могло получиться себе дороже, причем не на один миллион.
Как недоученный докторишка Светлов проник в эти необщие сферы? Как смог заставить работать на себя? Это было абсолютно непонятно. Вот где настоящее колдовство!
Разумеется, сразу предприняли беспрецедентные — с середины девяностых — меры безопасности. Спецы утверждали, что еще один такой взлом невозможен. Но оба Кураевых достаточно умны, чтобы понимать: обладатель подобных ресурсов, если нарушить его условие, способен на вторую, третью или десятую атаку, причинив Семье гораздо большие проблемы, чем в первом эпизоде. Да к тому же оставаясь при этом неуязвимым!
Отец молчал, ожидая ответа, а Марат напряженно думал, что сказать. Наконец решил.
– Я попробую забыть ее, — сказал он.
– Попробуй, сынок, — с облегчением сказал отец. — Она не наша. И никогда не станет нашей. А мне хочется успеть увидеть внуков.
– Успеешь, — пообещал сын.
На том и расстались.
Вечером Марат улетал во Владивосток.
У «Боинга-767» сиденья расставлены широко, а в первом классе вообще можно первоклассно выспаться.
Но не спалось. Отцу-то сказал, а как выполнить? Надо же такое придумать: Дунька — ведьма! Хотя что-то в этом есть.
В первый раз он увидел девчонку на классном «Огоньке». Сидели, как большие, за столиками с лимонадом и салатом, в школьной столовой, увешанной плакатиками и воздушными шарами. Действительно большие — семиклассники и выше — свои мероприятия отмечали в актовом зале, потому как в столовой танцевать негде. А малышам пока важнее лимонад.
Хотя малая концертная программа тоже имелась. Стихи там всякие, этюд на скрипке, исполненный девочкой-ботаничкой, стоявшей на стуле, который придерживала их учительница, и «Что затуманилась, зоренька ясная?» на народном инструменте домре. Танцы тоже приветствовались.
Марат воспринимал все краем сознания. Во-первых, он тогда и в самом деле любил сладкую газировку, а во-вторых, толком еще ни с кем в классе не познакомился. Вернее, с одним успел: второгодник Кириллов в туалете потребовал с новенького денег на сигареты.
Получил сразу. С трудом поднявшись (ударился об унитаз), злобно сверкнул глазами, но продолжить не решился, хотя Маратик был на целую голову ниже.
Так что проблема прописки уже была решена. Впрочем, Марат никогда не опасался подобных проблем.
И вот теперь — туповатый «Огонек». Лучше бы остался дома, рядом с мамой посидеть — нечасто он ее видел.
Отец подарил навороченный компьютер. А их новый водила, молодой демобилизованный офицер, обещал научить мальчишку рулить.
И тут вышла она. Сама же и объявила:
– Танец ча-ча-ча.
Как же классно она танцевала! Глаза горят, косички прыгают. Летает, как птичка, хоть на вид и не худышка. Руки-ноги двигаются красиво и слаженно. А в ритм ей попадать вовсе не надо — она в нем живет. И еще эта сумасшедшая улыбка…
Сразу видно, что человек счастлив. И что так же будут счастливы все, кто с ней рядом.
Потом был восточный танец. Дунька даже не переодевалась, но народ — и девчонки, и пацаны — разом попали в волшебную сказку.
Это было так классно! Мальчишки мгновенно влюблялись, что естественно. А девчонки даже не завидовали, что поразительно.
Однако Марату предстояло пережить еще одно потрясение.
На этот раз девочка отошла за импровизированные кулисы.
– Вальс Евгения Доги! — сообщила она, еще невидимая залу.
Зазвучала прекрасная музыка, и очам явилась… прекрасная пара! Они танцевали отлично, ясно было даже неспециалисту. Да еще эта фирменная улыбка, отмеченная не только мальчиками. Даже их классная, Жанна Валерьевна, когда Дуняша возвращалась после какого-нибудь ОРЗ, радовалась и называла ее улыбку витаминной.