Выходу.
Ожидая, что путь ей преградит волна иллюзий, она даже не замечала, что не дышит, пока благополучно не вышла наружу. Тут она догадалась, что иллюзии скорее всего были каким-то образом связаны с яйцами. Может, защитный механизм? Теперь, когда яйца уничтожены, ловушка больше не действует. Что касается картин из истории призраков — то, возможно, они просто настолько древние, что окончательно погасли после одного, последнего показа.
Думать об этих возможностях не имеет смысла. И так забот хватает. Неизвестно, что еще выкинет Расчет. Следующие два часа Зельда продолжала охлаждающие процедуры. Он то метался, то снова проваливался в сон, время от времени начинал бормотать что-то невнятное, а один раз даже раздраженно оттолкнул ее
Руки.
Через два часа Зельде показалось, что Расчету стало лучше. Похоже, температура наконец начала падать. Сняв повязку, она осмотрела его раны. Они оставались воспаленными и опухшими, но не так сильно,
Как вчера. Она снова обрызгала их антисептиком и покрыла пластиковой повязкой. В тот момент, когда она заканчивала перевязку, Расчет открыл глаза. Они стали намного яснее, чем были в последние часы.
— Я сделала тебе больно?
Зельда улыбнулась, радуясь тому, что его взгляд стал осмысленным. Вид у него был по-прежнему непонимающий и больной, но он явно делал усилие, чтобы узнать ее.
— Ты не могла сделать мне больно. Ты ведь с Клеменции.
Зельда только покачала головой. Нежно прикоснулась к его виску.
— Ты поправляешься, Расчет. Жар спадает.
— Я плохо о тебе заботился. Из-за меня ты чуть не погибла.
— Нет, Расчет. Ты спас мне жизнь. И не один раз.
Он досадливо помотал головой, не соглашаясь с ней:
— Как и Джед. Ты чуть не погибла из-за меня, совсем как Джед.
— Ш-ш, — попыталась она его успокоить. — Ты не убивал брата.
— Нельзя было отпускать его на ЧТД одного. Он был слишком… слишком добрый. Летел на сигнал бедствия, пока не врезался в землю. Я даже не знал, что его обманули.
Зельда нахмурилась:
— Не надо себя терзать, Расчет.
— Надо было убить Гонщика. Это Гонщик включил сигнал. Гонщик пытался отнять тебя у меня. Он сделал бы тебе больно, Зельда. Он хотел сделать тебе больно, чтобы больно было мне.
— Знаю, — прошептала она, пытаясь понять его странные слова. — Так это Гонщик вызвал твоего брата фальшивым сигналом бедствия?
— Гонщик убил Джеда. Сказал, что не хотел этого — но убил. А я даже не знал, пока… пока…
Расчет замолчал, явно пытаясь вспомнить последние события.
— Успокойся, Расчет. Это все в прошлом. Все прошло. Гонщик мертв.
— Это я во всем виноват, — снова пробормотал Расчет. — Из-за меня ты оказалась в опасности. Как тогда Джед.
— Расчет, послушай! Ты вовсе не виноват. Ты все сделал как надо. Гонщик мертв. Но Расчет ее не слушал.
— Я допустил, чтобы Джед погиб — и чуть не допустил, чтобы ты погибла. Ты на него похожа. Я должен был о тебе заботиться. Вам обоим место на Клеменции. — Голос у него начал затихать, глаза закрылись. — Ты похожа на него.
Пока Расчет бормотал, Зельда не сводила глаз с его лица.
— Нет, Расчет. Ты ошибаешься. Я не похожа на Джеда. — Ее взгляд упал на бластер, который лежал рядом. — Я ничуть не похожа на Джеда.
Она еще раз умыла Расчета. Теперь можно было не сомневаться в том, что он пошел на поправку. Температура у него понизилась. Кожа больше не была такой красной. Зельда старалась как можно чаще поить Расчета. Ближе к ночи она снова села на краю поляны. И опять превратилась в охотницу. Оставалось только дождаться неосторожного прыгуна. Зельда могла только удивляться, как настолько глупое существо до сих пор сохранилось на Ренессансе. Пищевая цепь — штука невероятно сложная. Сейчас Зельда стала конечным звеном этой цепи, неплохо приспособившимся к местным условиям хищником.
Для человека, который никогда прежде не ел мяса, перемена оказалась весьма значительной. Но с другой стороны, вся ее жизнь сейчас менялась, так что естественно было изменить и вкусы. В эту секунду Зельда заметила подергивающиеся ушки. Прыгун быстро скакал через редкую растительность, и Зельда подстрелила его в момент прыжка.
На этот раз, пока она разделывала тушку, желудок ни разу не взбунтовался. Зельда даже не знала, радоваться ей этому или огорчаться. Ей казалось, что надо бы оставаться достаточно брезгливой, чтобы от мысли об охоте и разделке добычи становилось плохо. С другой стороны, гораздо приятнее выполнять эти обязанности, если при этом не мутит.
Когда Расчет пришел в себя настолько, чтобы поесть поджаренного мяса и выпить воды, Зельда перестала думать о своем отступлении от вегетарианства. Она была слишком рада тому, что ей наконец удалось накормить своего пациента.
Поев, она прислонилась спиной к стене прибежища и положила голову Расчета себе на колени. Крепко сжимая бластер, она сидела и думала, удастся ли ей не заснуть в течение всей ночи. Скорее всего не удастся. Она совершенно вымоталась. Остается только надеяться, что защитное кольцо будет действовать, охраняя их с Расчетом.
В течение долгой ночи она то просыпалась, то снова засыпала. Просыпаясь, она каждый раз смотрела на хронометр, укрепленный на портупее Расчета. Оказывалось, что дремала она всего минут пятнадцать — двадцать. Вокруг поляны раздавались обычные крики и вопли джунглей, но ее границу ничто не пересекало. Уткнувшись ей в колени, Расчет крепко спал. Зельда чувствовала, что жар ушел из его тела. Можно было надеяться: к утру ему станет гораздо лучше. По-прежнему трудно было сказать, сколько времени понадобится на то, чтобы он настолько поправился, чтобы рискнуть вернуться в лагерь. Хорошо, что он пошел на поправку. Если понадобится, они смогут провести здесь, на поляне, еще пару дней.
Несколько раз Зельда просыпалась ночью, обнаруживая, что Расчет теснее прижался к ней и уткнулся лицом ей в живот, словно тепло ее тела было ему приятно. Ощутив собственный ставший без мытья довольно густым запах, она поморщилась. Утром обязательно надо будет искупаться в ручье. Она еще никогда в жизни так долго не оставалась без ванны. Какое-то время она рисовала перед собой картины, как стоит под душем — долго-долго.
|За ночь ничего не случилось. Когда сквозь зеленый полог начали пробиваться первые лучи солнца, Зельда зевнула и осторожно, чтобы не разбудить Расчета, встала. Потом разделась и опустилась на колени у сверкающего ручья. Вода казалась удивительно прозрачной и чистой, и Зельда не выдержала.
В утреннем холодке вода освежала, бодрила. Зельда даже расплела косы и вымыла в журчащем ручье голову, а потом не стала укладывать волосы, чтобы они побыстрее высохли в лучах поднимающегося над лесом солнца. Закончив, Зельда почувствовала себя обновленной. Брюки пришлось надеть снова, но рубашку она решила выполоскать. Разложив ее на зеленом ковре сушиться, она взяла бластер и направилась к краю поляны. Нужно было позавтракать. Уже ставшее привычным состояние транса делало ее настоящей охотницей.