Еле сдерживаемый гнев Оливера мгновенно перерос в откровенную ярость.

— Довольно, Энни!

— Извини. — Она туманно улыбнулась Оливеру. — Я не собиралась копаться в прошлом. Но ты же видишь, что у вас с мистером Шором много общего.

— Нет, Бога ради, у нас с ним нет ничего общего. — У Оливера было желание встряхнуть ее, сделать все, что угодно, чтобы заставить заткнуться. Вместо этого он был вынужден сидеть здесь и глотать свою ярость, пока в его мозгу проносился образ захлопывающейся за ним клетки.

— Нет есть, Оливер. И ты, и мистер Шор благодаря действиям членов вашей семьи узнали, что такое бедность.

— Я сказал, довольно, Энни. Я говорю серьезно. Шор посмотрел на него.

— Я прекрасно сознаю, что внес свой вклад в проблемы, с которыми ты столкнулся после исчезновения своего отца, Рейн. Я так и не извинился. Теперь я это делаю.

Оливер повернулся к нему:

— Мне не нужны твои чертовы извинения.

— Я понимаю. Ты хочешь отомстить. — Шор продолжал смотреть ему прямо в глаза. — Я думаю, сейчас вполне подходящее время, чтобы объяснить, почему я не мог оказать тебе никакого послабления пятнадцать лет назад. Я был в очень рискованной ситуации в смысле финансов, когда твой отец покинул город. Мне нужны были деньги, которые он задолжал мне, очень нужны.

— Я не хочу это обсуждать, — сказал Оливер.

— Знаю, что не хочешь, — тихим голосом сказал Шор. — Но я хотел бы, чтобы ты понял, каково мне пришлось в то время. Я потерял огромные суммы на облигациях и на недвижимости. Как и все, включая твоего отца, я оказался практически без средств. Я не был уверен, что смогу остаться на плаву. Когда он смылся, оставив меня одного лицом к лицу с кредиторами, это стало последней каплей. Мне нужно было думать о жене и двух сыновьях.

«Это все дело рук Энни, — в ярости подумал Оливер. — Все рушится из-за нее».

— Я сказал, что не хочу говорить о прошлом, Шор, — произнес он членораздельно.

— Я не надеюсь, что ты простишь меня, просто хочу, чтобы ты понял, — настаивал Шор. — Мне нужны были деньги, которые задолжал мне твой отец, больше чем когда-либо в жизни. И еще мне хотелось отомстить за то, как он поступил со мной. Предполагалось, что он мой друг, черт возьми, я ведь доверял ему.

— Все, хватит! — выдохнул Оливер. Шор проигнорировал его слова.

— Я не мог добраться до него, поэтому перекинулся на тебя. Я считал тебя разоренным. Я не ожидал, что через полгода ты сможешь отдать мне все деньги. Как, черт возьми, тебе это удалось? Ты мне никогда не рассказывал.

— Тебя это нисколько не касается, — процедил Оливер сквозь зубы.

— Я знаю. Но ты должен понять. В глубине души я всегда поражался, как тебе удалось так быстро достать всю сумму. Я спрашивал себя, не толкнул ли я тебя на какой-нибудь отчаянный поступок.

Энни нахмурилась.

— Оливер не грабил банки, чтобы достать деньги, если вас именно это беспокоит, мистер Шор.

— Тогда откуда же они взялись? — спросил Шор. Энни широко раскрыла глаза.

— Я не знаю. — Она вопросительно посмотрела на Оливера.

Каким-то образом Оливеру удалось сдержать ярость.

— Я шесть месяцев играл на товарной бирже.

— Господи! — Шор посмотрел на него с благоговейным ужасом. — Я не думал, что кто-нибудь, кроме дилеров, может заработать такие деньги на этой бирже.

— Мне повезло, — жестко ответил Оливер.

— Вряд ли это было простое везение, — произнесла Энни с безграничным обожанием. — Скорее гениальность.

Оливер пронзил ее взглядом, в котором отразились почти все отчаяние и гнев, переполнявшие его.

Энни не шелохнулась. Она снова повернулась к Шору:

— Ну хорошо, я рада, что все разъяснилось. Важно помнить, как говорила тетя Мадлен, что никто из вас не в ответе за поступки членов вашей семьи. Как бы ни пострадали вы сами и ваша семья, это не ваша вина.

— Ты уверена? — мрачно спросил Оливер.

— Да, а что касается событий, произошедших после этого, то вы оба стали жертвами обстоятельств, которые были вне вашего контроля. Но вы оба выжили и «расцвели, и это самое главное, не так ли?

Оливер в отвращении закрыл глаза.

Шор тихо заговорил:

— Но это не значит, что ваш муж не может причинить вреда моей семье, если захочет, миссис Рейн.

— Он этого не сделает, — мягко сказала Энни.

Оливер открыл глаза и уставился на нее.

Энни почувствовала комок в горле и отвела взгляд.

— Между прочим, палтус действительно очень хорош. Вы бы лучше поели, пока он не остыл.

— Как насчет моего сына? — тихо спросил Шор.

Оливер перевел взгляд на встревоженное лицо Шора и почувствовал горькое разочарование хищника, от которого ускользнула добыча. Боковым зрением он видел, как Энни ободряюще улыбается ему. Он чувствовал: она хочет, чтобы он поступил так, как ей кажется, он должен поступить.

В этот момент Оливер понял, что проиграл. По какой-то непонятной причине он не мог заставить себя продолжить свой план по разрушению Шора. По крайней мере не в присутствии Энни, светившейся такой безмятежной уверенностью в его благородстве.

Одно дело было расквитаться с Полом Шором — Оливер мог бы это сделать без малейшего колебания. Но расстраивать Энни — это было совсем другое.

— Забудем про Хэммонда, — пробормотал Оливер. — Забудем, черт возьми, обо всем этом. Шор не смог скрыть своего облегчения.

— Спасибо, Рейн. Если тебя это утешит, мне кажется, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Я перед тобой в долгу.

Шор остался безнаказанным, и было вполне вероятно, что семья Рейнов может скоро породниться с семьей Шоров. Оливер спросил себя, не потерял ли он рассудок, когда женился на Энни.

— Карсон и Вэлери — превосходная пара, — сказала Энни с радостью, бьющей по нервам Оливера. — Вы знаете, вся эта история напоминает мне о Ромео и Джульетте.

Глава 15

В ту же минуту, как только Энни открыла вечером входную дверь в пентхаус Оливера, она поняла: что-то не так. Стояла оглушительная тишина, но по какой-то тяжести, повисшей в воздухе, она почувствовала, что дома кто-то есть.

Дома. Энни внезапно поймала себя на мысли, что начинает думать о квартире Оливера как о своем доме.

Она стряхнула последние капли дождя с зонтика, медленно сняла дождевик и повесила его в шкаф. Неловкость, нараставшая в ней весь день, переросла в страх, пока она брела по отделанной мрамором прихожей.

Она знала, что после сцены с Полом Шором сегодня вечером ее ждут проблемы. Еще когда Оливер выводил ее из клуба, Энни чувствовала, что он кипит от гнева. Внешне, конечно, он был, как всегда, спокоен и сдержан, но ее было трудно обмануть. Оливер не произнес ни единого слова, пока они не оказались на улице.