Голос Генриха стал тверже.
— Чисто шотландская проделка… Чтобы мой лучший воин был одурачен двумя молоденькими девчонками! Эту историю повторяют и смакуют при моем дворе! Когда вы в следующий раз встретитесь с противником, Клеймор, можете обнаружить, что он хохочет вам в лицо, вместо того чтоб дрожать от страха.
Всего миг назад Ройс думал, что не в состоянии злиться сильней, чем в день бегства Дженни из Хардина. Но открытие, что Бренна Меррик, до слез пугавшаяся собственной тени, перехитрила его, заставило графа заскрежетать зубами. И это еще до того, как он осознал значение последних слов Генриха — слезы Дженни, мольбы за сестру были ложью! Она притворялась все время! Нет сомнений, что, предлагая свою девственность в обмен на жизнь сестры, она рассчитывала спастись до заката!
Генрих резко поднялся, сошел по ступеням и принялся медленно прохаживаться.
— Вы еще многого не знаете! По этому поводу поднялся шум, превзошедший мои ожидания при первом полученном от вас известии о личности заложниц. Я не давал вам аудиенции до сих пор потому, что ждал возвращения вашего безрассудного брата, чтобы лично расспросить его о точном месте захвата девушек. Похоже, — сообщил король Генрих с шумным вздохом, — по всем признакам, он взял их на землях аббатства, где они пребывали, в точном соответствии с заявлением их отца. В результате Рим требует от меня компенсации во всех мыслимых формах! Кроме того, вдобавок к протестам со стороны Рима и всей католической Шотландии по поводу похищения девушек из святого аббатства есть еще Макферсон, который грозит повести горские кланы на нас войной, ибо вы обесчестили его нареченную супругу!
— Его кого? — прохрипел Ройс.
Генрих взглянул на него с сердитым неудовольствием:
— Вам не известно, что молодая женщина, которую вы лишили девственности, а потом увешали драгоценностями, уже была обручена с могущественнейшим в Шотландии вождем клана?
Гнев красной пеленой застил глаза Ройса, и в этот момент он окончательно убедился, что Дженнифер Меррик — искуснейшая на земле лгунья. Он еще видел ее, ни на секунду не опустившую невинных улыбающихся глаз, рассказывающую о заточении в аббатство, заставившую его поверить, что ее сослали туда надолго, может быть, на всю жизнь. Она только позабыла упомянуть, что вот-вот выйдет замуж. Он припомнил и небольшую душераздирающую историю о королевстве грез, и клокочущая в душе ярость стала почти невыносимой. Он не сомневался, что она все это выдумала, все… Сыграла на его симпатиях столь же мастерски, как арфист на струнах своего инструмента.
— Вы испортите кубок, Клеймор, — сердито заметил Генрих, глядя, как под нажимом стиснутых пальцев Ройса серебряный ободок приобретает овальную форму. — Кстати, раз вы не отрицаете, можно предположить, что вы переспали с этой женщиной?
Стиснув зубы от злости, Ройс только еле заметно кивнул годовой.
— Довольно разговоров, — резко оборвал монарх, и в его голосе уже не было никаких дружеских чувств. Поставив кубок на украшенный богатой резьбой стол из золоченого дуба, он взошел по ступеням на трон и произнес:
— Иаков не может заключать договор о мире, когда с его подданными обращаются так, что подвергают насилию обитательниц монастыря. И Рим не удовлетворится простым пополнением своей казны. Посему мы с Иаковом пришли к единственно правильному решению.
Чтобы подчеркнуть важность последующего, Генрих по-королевски стал именовать себя во множественном числе и объявил громким, не терпящим возражений тоном:
— Вы немедленно проследуете в Шотландию, где обвенчаетесь с леди Дженнифер Меррик в присутствии дипломатических представителей обоих дворов и на глазах у всего ее клана. Несколько членов нашего собственного двора будут сопровождать вас в дороге и почтят бракосочетание от имени английского дворянства и в знак того, что оно безоговорочно принимает вашу супругу в свою среду и считает ее равной по положению.
Произнося все это, Генрих не сводил грозного взгляда с высокого мужчины, стоявшего перед ним с белым от злости лицом и нервно подергивающейся темной щекой.
Когда Ройс наконец позволил себе заговорить, голос его шипел, как выпускаемый пар:
— Вы просите невозможного.
— Я и прежде просил у вас невозможного — в битвах, и вы мне никогда не отказывали. У вас нет оснований и права делать это сейчас, Клеймор. Больше того, — продолжал он, вновь возвращаясь ко множественному числу и повелительному тону, — мы не просим. Мы приказываем. Далее, не доверив сего распоряжения нашему эмиссару, вручившему вам приказ освободить заложниц, мы отныне лишаем вас поместья «Большие дубы» вместе со всеми доходами, полученными от него за прошедший год.
Одержимый злобой при мысли о женитьбе на этой хитрющей рыжеволосой ведьме, Ройс едва слышал дальнейшие речи Генриха.
— Однако, — король чуть смягчился теперь, когда увидел, что Ройс явно не собирается высказывать вслух глупые и недопустимые возражения, — чтобы поместье «Большие дубы» не совсем было для вас потеряно, я передаю его вашей невесте в качестве свадебного подарка. — Неустанно заботящийся о росте своей казны король вежливо добавил:
— Но все-таки вам придется уплатить штраф в размере доходов от него за весь прошлый год.
Он указал на свиток пергамента, лежащий на столе у подножия тронного помоста рядом с помятым кубком.
— Этот свиток отправится отсюда через час с посланцами Иакова, которые доставят его прямо шотландскому королю. В нем содержится все, что я вам сказал, все, о чем мы предварительно договорились с Джеймсом, и я приложил к нему свою руку и печать. Как только Иаков получит его, он пошлет эмиссаров в Меррик, и они немедля известят графа о бракосочетании, которое состоится между его дочерью и вами в замке Меррик ровно через две недели.
Король Генрих смолк, ожидая от подданного вежливых слов благодарности и заверений в преданности.
Однако подданный бешено просвистел тем же шепотом, который издавал до сих пор:
— Это все, сир?
Брови Генриха сомкнулись, терпению его пришел конец.
— Либо виселица, Клеймор, либо вы даете слово со всей поспешностью обвенчаться с леди Меррик.
— Со всей поспешностью, — процедил Ройс сквозь зубы.
— Прекрасно! — заключил Генрих, хлопнув себя по коленям, и тут же обрел хорошее расположение духа. — По правде сказать, друг мой, я на минуточку в самом деле подумал, что вы предпочтете женитьбе смерть.
— Не сомневаюсь, что пожалею, сделав другой выбор, — отрезал Ройс.
Генрих фыркнул и ткнул пальцем в кольцах в изуродованный кубок.