Прервавшись, чтобы вновь обмакнуть тряпку, она принялась сурово выговаривать:
— Я еще могу понять, почему вы разнесли в прах паутину своим кулачищем, но, полагаю, было излишним наказывать также и дерево и рубить его топором.
Она бросила укоризненный взгляд на сэра Годфри, плечи которого тряслись от хохота, потом на сэра Юстаса, пытавшегося спрятать смеющееся лицо, почти свесив в тарелку белокурые полосы. Только Гэвин выглядел непритворно встревоженным, а тетушка Элинор молвила:
— Ну, милый мальчик, теперь дайте мне только приложить это к вашему…
— Нет! — Увесистый кулак Арика грохнул по тяжелому дубовому столу, отчего тарелки подпрыгнули. Выскочив из-за стола, он, окаменев от негодования, пошел прочь из зала.
Опешившая тетушка Элинор смотрела, как он марширует, потом повернулась к сидящим за столом и расстроенно изрекла:
— Я уверена, он не был бы таким вспыльчивым, если б питался согласно моим предписаниям. Это избавило бы его от всех затруднений со стулом… с пищеварением, — поспешно поправилась она, щадя обедающих. — По-моему, я нынче очень понятно ему это все разъяснила.
После ужина Ройс принялся обсуждать с рыцарями разнообразные вопросы — от необходимого количества помощников, которых следовало нанять в помощь оружейнику замка, обремененному дополнительной работой по починке шлемов и кольчуг вернувшихся с Рейсом воинов, до выяснения, достаточно ли запасено камней для большой штурмовой катапульты.
Дженни внимательно слушала, восхищаясь спокойной властностью речей Ройса и вообще наслаждаясь неожиданной радостью от ощущения себя членом собственной семьи. Она думала о теплоте и необычности этого ощущения, но тут Ройс объявил дискуссию о катапультах законченной и обратился к ней с извиняющейся улыбкой:
— Может быть, прогуляемся? Чудесный вечер для октября, слишком чудесный, чтоб проводить его за разговорами о вещах, наверняка для тебя весьма скучных.
— Я не скучала, — тихо сказала Дженни, неосознанно улыбаясь ему в глаза.
— Кто б мог подумать, — грубовато поддразнил он, — что та самая женщина, которая некогда пробовала вырезать у меня на щеке свои инициалы моим собственным кинжалом, окажется такой сговорчивой женой?
Не дожидаясь ответа, Ройс любезно помог Дженни подняться и повернулся к рыцарям. Напомнив им, чтоб после завтрака собрались во дворе для тренировки с копьями у столба с мишенью, он увел Дженни из зала.
Когда они удалились, сэр Юстас поглядел на оставшихся и с усмешкой сказал;
— Кому-нибудь было известно о слабости Ройса к прогулкам под луной?
— Нет, разве что в ожидании ночного налета врага, — рассмеялся сэр Лайонел.
Сэр Годфри, самый старший в компании, не улыбнулся:
— Он ожидает его с той самой минуты, как мы сюда прибыли.
— Куда мы идем? — спросила Дженни.
— Поднимемся, полюбуемся видом, — сказал Ройс, указывая на крутые ступени, ведущие на верх обходной стены — широкого каменного уступа, который примыкал к оборонительной стене и тянулся через все двенадцать башен, позволяя стражам обходить дозором весь периметр замка.
Стараясь не замечать стражников, расставленных с равными промежутками на обходной стене, Дженни смотрела вдаль, на залитую лунным светом долину, а ветерок трепал ее рассыпанные по плечам волосы.
— Как тут красиво! — тихонько проговорила она, поворачиваясь к Ройсу. — Клеймор прекрасен. — И через минуту добавила:
— Он выглядит неприступным. Не могу даже представить, как тебе удалось его штурмовать. Стены такие высокие, камни гладкие. Как ты умудрился на них взобраться?
Брови над насмешливыми серыми глазами приподнялись.
— Я на них не взбирался. Я под них подкопался, забил подкоп поленьями и поджег. Дрова разгорелись, туннель обрушился, и стена тоже.
— Я слышала, будто ты проделал это в замке Гленленни. Но это ведь очень опасно?
— Опасно.
— Так зачем же ты это сделал?
Смахивая с ее щеки непокорный завиток, Ройс весело отвечал:
— Потому что я не умею летать, и это единственный для меня способ попасть во двор.
— Тогда получается, — рассудительно заметила она, — что кто-нибудь еще может воспользоваться твоей уловкой.
— Пускай попробует, — усмехнулся он, — только это окажется весьма рискованным. Прямо перед нами, в нескольких ярдах от стен, я устроил несколько туннелей, которые рухнут на нападающих, ежели кто-нибудь решит проделать то же, что я. Перестраивая поместье, — продолжал он, одной рукой обнимая ее за талию и привлекая к себе, — я постарался перестроить замок так, чтоб даже мне самому было бы не под силу его взять. Восемь лет назад стены эти были сложены не из таких гладких камней, как сейчас. — Он кивнул на башни, на одинаковом расстоянии друг от друга вздымающиеся высоко над стенами. — И все башни были квадратными. А теперь они круглые.
— Почему? — заинтригованно допытывалась Дженни.
— Потому что, — объяснял он, прерываясь, чтобы коснуться жарким поцелуем ее лба, — у круглых башен нету углов, любезных сердцу мужчины, который по ним взбирается. Влезть на квадратную башню, на такую, как у вас в Меррике, — раз плюнуть, как тебе хорошо известно…
Дженни открыла было рот, чтобы высказать справедливый протест против сей темы, но встретила лишь поцелуй.
— Если враг не имеет возможности проникнуть на стены или в туннели под ними, — шептал он, еще не отведя губ после следующего поцелуя, — ему остается одно — попытаться поджечь нас. Поэтому все постройки во дворе крыты нынче черепичными крышами вместо соломенных…
Задохнувшись от поцелуев, Дженни откинулась в его объятиях.
— Вы чрезвычайно предусмотрительны, милорд, — многозначительно поддразнила она.
На его загорелом лице ширилась ответная улыбка.
— Я намерен сберечь все, чем владею.
Эти слова напомнили Дженни о ее собственности, которую она не смогла сберечь, о вещах, которые должны были бы принадлежать их детям.
— В чем дело? — спросил Ройс, всматриваясь в ее опечаленное лицо;
— Я просто подумала, что ты, естественно, захочешь детей, и…
Приблизив к ней лицо, Ройс тихо сказал:
— Я хочу детей от тебя.