Еще мгновение — и некая потайная пружина уступила. Верхняя половина глобуса откинулась, открыв взору его глубокое чрево. В лунном свете виднелись какие-то бумаги и небольшая шкатулка с драгоценностями.
— Гарри! Вот же она! Вот моя расписка! — Августа схватила листок. — Ну все, нашли.
— Верно. А теперь давайте убираться отсюда. — Гарри закрыл глобус. — Проклятье!.. — Он замер, услышав, как входная дверь в доме негромко открылась и закрылась, а потом в холле послышался стук каблуков.
— Лавджой вернулся. — Августа быстро взглянула на Гарри. — Скорей. В окно.
— Не успеем. Он идет сюда.
Гарри вскочил на ноги. Схватив в одну руку свою трость, а другой сжимая запястье Августы, он повлек девушку за диван в дальнем углу комнаты, толкнул ее на пол и присел на корточках рядом, держа трость наготове.
Августа судорожно сглотнула, боясь пошевелиться.
Шаги помедлили за дверью библиотеки. Августа затаила дыхание; в эту минуту она была безумно рада, что Гарри оказался с нею рядом.
Дверь отворилась, и в библиотеку кто-то вошел. Августа вообще перестала дышать.
Господь милосердный, какой кошмар! И во всем виновата я! Да еще умудрилась втянуть в скандальную историю такого поборника благопристойности, как граф Грейстоун! Нет, он никогда мне этого не простит!
Гарри рядом с ней напоминал изваяние. Если даже он и был встревожен угрозой возможного публичного разоблачения и унижения — а это, без сомнения, была вполне реальная угроза, — то никак не проявлял своей тревоги. Он казался неестественно спокойным, словно не имел ни малейшего отношения к сложившейся пиковой ситуации.
Кто-то неслышно прошел по ковру совсем рядом с ними. Звякнуло стекло — кто-то налил себе бренди из графина, стоявшего на столике возле огромного кресла. Кто бы это ни был, теперь ему осталось только повернуться и зажечь свет, в ужасе думала Августа.
Однако через несколько секунд шаги вновь стали удаляться и стихли. Дверь закрылась, и шаги послышались уже на лестнице.
Августа и Гарри снова были в библиотеке одни. Гарри подождал еще несколько мгновений, затем вскочил на ноги, увлекая за собой Августу. Он буквально тащил ее за собой:
— К окну! Быстро!
Августа поспешно отворила окно. Гарри обхватил ее за талию и посадил на подоконник.
— Где, черт побери, вы раздобыли эти штаны? — сердито проворчал он.
— Это одежда моего брата.
— Вы что же, не имеете никакого представления о приличиях?
— О, весьма слабое, милорд. — Августа спрыгнула на траву и обернулась, наблюдая за ним.
— Там, в переулке, ждет карета. — Гарри аккуратно прикрыл окно и взял ее за руку. — Скорей!
Оглянувшись, Августа заметила, как в окне верхнего этажа зажегся свет. Лавджой собирался ложиться спать. Окно его комнаты было совеем рядом, а они еще даже не успели отойти от дома. Если Лавджою придет в голову выглянуть в сад, он сразу заметит две подозрительные темные фигуры, устремившиеся к калитке.
Но никакого сердитого окрика не последовало, и они с Гарри благополучно выбрались из сада.
Пальцы Гарри крепко, точно наручниками, сжимали ее запястье, пока он тащил ее за собой по улице.
Мимо проехал наемный экипаж, затем простучал по мостовой кабриолет с двумя пьяными молодыми щеголями. Однако никто и внимания не обратил ни на мужчину в черном пальто, ни на его спутника.
Примерно на середине улицы Гарри дернул Августу за руку, и они свернули в узкий проезд между домами, почти полностью перекрытый изящным экипажем со знакомыми лошадьми.
— Но ведь это же карета леди Арбутнотт, не правда ли? — Августа изумленно посмотрела на Гарри. — А что здесь делает Салли? Я знаю — она ваш друг, но уверена, что не вы заставили ее приехать сюда в столь поздний час. Она слишком плохо себя чувствует для подобных поездок.
— Ее здесь нет. Ваша подруга была так добра и одолжила мне свой экипаж, чтобы мою карету не заметили в этой части города. Залезайте, и побыстрее.
Августа сразу подчинилась, но все-таки успела заметить на козлах знакомую фигуру. Человек этот был укутан в плащ, кустистые брови скрывала низко надвинутая шляпа, но Августа узнала его мгновенно:
— Это вы, Скраггз?
— Да, мисс Баллинджер, боюсь, что так, — с мрачным видом проворчал Скраггз. — Меня вытащили из теплой постели, ничего не объяснив… Я горжусь тем, что я превосходный дворецкий, и мне платят вовсе не зато, чтобы я держал в руках вожжи. Но сегодня мне ведено изображать кучера, и вот я стараюсь вовсю, хотя не уверен, что получу хотя бы чаевые.
— Вам нельзя вечером подолгу оставаться на воздухе, — нахмурившись, сказала Августа. — Для вашего ревматизма это очень вредно.
— Да, что правда, то правда, — кисло согласился Скраггз. — Но попробуйте объяснить это некоторым благородным и знатным джентльменам, которым нравится шнырять по улицам среди ночи.
Гарри рывком отворил дверцу кареты.
— Умоляю, не стоит проявлять чрезмерной заботы о ревматизме Скраггза, Августа. — Он легко обнял ее за талию. — Вам куда больше следовало бы беспокоиться о самой себе.
— Но, Гарри… то есть, милорд… Ой! — И Августа очутилась на сиденье, скрытом зелеными бархатными занавесками. Устраиваясь поудобнее, она слышала, как Гарри разговаривает со Скраггзом.
— Не останавливайтесь до тех пор, пока я не скажу, что следует возвращаться к леди Арбутнотт.
— О господи! Ехать-то куда? — Теперь, в закрытой карете, голос Скраггза звучал как-то иначе: совершенно исчез вечный скрип и кашель.
— Мне все равно. — Гарри говорил сердито. — Поезжайте вокруг одного из парков или куда-нибудь в пригороды. Все равно. Следите только, чтобы карета не привлекала к себе внимания. Мне нужно кое-что сказать мисс Баллинджер, и я не могу придумать более спокойного и уединенного места для этой беседы.
Скраггз громко откашлялся. А когда заговорил, голос его опять звучал иначе, чем обычно, и тем не менее показался Августе странно знакомым.
— Знаете, Грейстоун, может быть, вам следовало бы подумать, прежде чем кататься без цели ночью? К тому же вы сейчас далеко не в лучшем настроении…
— Когда мне понадобится ваш совет, Скраггз, я у вас его попрошу, — резко оборвал его Гарри. — Вам ясно?
— Да, милорд, — сухо ответил Скраггз.
— Вот и великолепно. — Гарри сел в карету и захлопнул дверцу. Потом задернул занавески…
— Совсем необязательно было так кричать на него, — с упреком сказала Августа, когда Гарри плюхнулся на сиденье напротив нее. — Он всего лишь старик и ужасно страдает от ревматизма.
— Да пошел он к черту вместе со своим ревматизмом. — Теперь Гарри говорил куда мягче. — В данный момент меня больше беспокоите вы, Августа. Нет, скажите все же, с какой стати вы полезли сегодня в дом Лавджоя? На что вы рассчитывали?