Виктория встала и особенно тщательно расправила юбку, изо всех сил игнорируя его присутствие.
— Я предложил вам учить моих взрослых родственников манерам, а не обучать ребятишек английскому языку, — сказал он.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, мистер Лоренс. Это они учат меня морикадийскому языку. По правде говоря, они очень хорошие учителя.
Дети от ее похвал смущенно опустили глаза, и она протянула им руки.
Две самые маленькие девочки с готовностью присоединились к ней. Жест Виктории был естественным, дружелюбным, когда она проходила мимо Рауля, он понял, что она использует детей, чтобы держать его на почтительном расстоянии.
— Раньше я не могла понять ни слова, но я попыталась соотнести морикадийский язык с одним из таких романтических языков, как французский или испанский. Фактически он напоминает мне скорее немецкий или русский.
Она болтала тоже для того, чтобы держать его на расстоянии, используя для этого тот самый холодный тон, который применяла при общении с Амайей. Неужели она и впрямь думала, что с ним ей это удастся?
— Говорят, что это язык Аттилы.
Рауль шел следом за Викторией, стараясь не наступить на кого-нибудь из ребятишек, собравшихся вокруг него.
— Язык Аттилы семьдесят поколений спустя, — сказала она.
— Да, — согласился он. Рауль почти видел, как она группирует выученные слова, приводя их в порядок и используя свое лингвистическое мастерство для того, чтобы понять тот мир, в котором так внезапно оказалась.
Он сказал, что восхищается ее умом. Он действительно так сказал. Но сделал это скорее потому, что когда увидел ее, окруженную детьми, почувствовал, что в нем проснулся инстинкт собственника.
Он ревновал ее к дюжине ребятишек… потому что с ними она не боялась почувствовать удовольствие, не то что при общении с ним.
Прежде чем уйти из кухни, Виктория остановилась возле повара:
— Спасибо за вашу выдержку. Я с наслаждением наблюдала за тем, как вы работаете, и мне не терпится отведать шедевры вашего мастерства.
Он повернулся к ней спиной.
Но Рауль заметил, что когда она стала подниматься по лестнице, повар оглянулся и стал наблюдать за ней, и Рауль сердито нахмурил брови. Ему не понравился интерес этого мужчины, а также интерес всех мужчин, явно реагирующих на ее красоту.
В главном холле их дорожки разделились. Хейда отправилась наблюдать за тем, как служанки накрывают столы для ужина. Томпсон собрал свои счета и теперь, стоя в холле, давал распоряжения лакеям.
Виктория направилась к открытому окну, сняла изъеденный молью гобелен, который прежде висел на стене в верхней галерее, и уселась в кресло. Как подобает настоящей английской молодой леди, она принялась штопать гобелен.
Раулю хотелось улыбнуться при виде того, как выбранная им женщина делает то, что положено делать хозяйке замка, но он был не так глуп.
Все тем же раздражающе холодным тоном она сказала:
— Я нахожусь в вашем доме. Даже если бы я знала, куда бежать, у меня не было возможности это сделать.
Он стоял, возвышаясь над ней, вдыхая аромат лаванды, исходивший от ее волос.
— Ну и?
— Ну и перестаньте подкрадываться ко мне.
— Я просто подошел, чтобы спросить, как вы себя чувствуете, — сказал Рауль, усаживаясь рядом.
Виктория одарила его презрительным взглядом. Хотя он был не настолько глуп, чтобы признаться в этом, он действительно подкрадывался к ней и наблюдал за ней, как королевский кот следит за неосторожной мышью, которая по ошибке забрела в его королевство. Это была игра, в которую он играл, и ему следовало бы стыдиться… но ему не было стыдно.
— Вы осмотрели свое жилое помещение? Внесли требуемые вам изменения?
— Я внесла кое-какие изменения, — кивнула Виктория. — И намерена сделать кое-что еще.
— Ну конечно. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома. Надеюсь, Томпсон представил вам всех должным образом? — спросил он.
Виктория выбрала из набора для рукоделия нитку нужного цвета.
— Да, — ответила она и, помолчав, добавила: — У вас очень много родственников.
— Когда придут мужчины, вам придется еще со многими познакомиться, — сказал он, ничуть не сомневаясь в том, что она мастерски осуществит эту церемонию.
— Вы происходите из плодовитой семьи.
— По сути дела, именно этим объясняется тот факт, что когда де Гиньяры считают, что стерли нас с лица земли, мы продолжаем численно увеличиваться. Видите ли, в старой Морикадии, если женщина оставалась вдовой или если мужчина утрачивал способность зарабатывать на жизнь в результате стихийного бедствия, они становились частью королевской семьи.
Виктория пристально на него посмотрела:
— И король брал на себя ответственность за них?
— Именно так. А поскольку за долгие годы де Гиньяры беспечно и нерасчетливо убивали и калечили мужчин этой страны…
Она закончила за него фразу:
— …вы являетесь родственником каждого.
Рауль кивнул.
— Это обеспечивает мне очень большой источник талантливых людей, из которых я могу набирать своих командиров, сержантов и солдат.
— Понятно, — сказала Виктория.
Оглядевшись вокруг, она увидела, что все больше и больше мужчин и женщин возвращаются после дня военной подготовки в лесу.
— Это возлагает на вас большую ответственность. Но такая большая семья существенно упрощает задачу набора и подготовки вашей армии.
— Вы правы. — Он подозвал Просперо. — Просперо мне не родственник, но он отважный воин и один из моих достойнейших командиров.
Просперо подошел к ним с самодовольным видом — он всегда держался несколько развязно. Это был приземистый широкоплечий мужчина с кривыми ногами, как будто он рос, сидя верхом на лошади. У него была круглая плоская физиономия, а нос его выглядел так, будто кто-то ударил по нему сковородкой. Когда он ухмылялся, во рту его поблескивал золотой зуб. Просперо снял свою широкополую шляпу, но, приветствуя Рауля, приложил сжатый кулак к сердцу и поклонился.
— Просперо, это мисс Виктория Кардифф, молодая леди, с которой ты… гм-м… виделся прошлой ночью.
Рауль зорко наблюдал за ее реакцией, когда она осознала, что это один из людей, которые появились на балу в масках.
— Добро пожаловать, мисс Кардифф. Надеюсь, вы с удовольствием погостите у нас.
Рауль представил еще одного мужчину:
— Мисс Кардифф, а это Закери. Он мой кровный родственник. Эти люди собираются доложить мне о том, как прошел день. Возможно, вам захочется присоединиться к женщинам, собравшимся в главном холле?